Слова застряли на языке. Горло перехватил спазм.

– Что? Ника? Что?

– Я – дура, – ляпнула со злости на себя и уткнулась лбом ему в ключицу.

Стояла, вдыхая любимый запах, прижималась к Саше, млела от его прикосновений и боялась признаться.

А еще очень хотела услышать главное признание вначале от него.

– Я знаю, что ты не отходила от меня все время, пока я лежал в коме. Ругалась со Стасом, когда он пытался запретить тебе ночевать у меня. Некоторые медсестры думали, что жена.

– Ты звал меня, когда пришел в себя? Мне так сказали.

– Да, – сдавленно произнес он, ласково гладя ладонями мою спину и уткнувшись носом в макушку. – Я очнулся со стойким страхом, что ты ушла. Совсем. Ты ведь имела полное право.

– А я осталась...

Повисла пауза. Не тяжелая, душная, а исцеляющая. Мы стояли, обнявшись, отгородившись от всего мира, а вокруг, словно мыльные пузыри, схлопывались наши страхи, подозрения, растворялись долголетняя вражда и ненависть.

Саша внезапно отступил, выпуская меня из объятий. Отошел к столу. Вытащил из ящика файл с бумагами и бархатную коробочку, в каких обычно дарят драгоценности. Положил их на разные концы стола.

– Это бумаги из банка, – указал на правый конец стола. – Ипотека погашена, квартира полностью твоя и дочек. Прочие кредиты тоже выплачены. Я перевел деньги на твой счет. На первое время вам хватит. Может быть, вложишь куда, может, свой бизнес откроешь, – безжизненным голосом выдал он, двигая ко мне бумаги. – А это... – кивнул на левую половину, где лежала маленькая изящная коробочка, – это предложение выйти за меня замуж. И стать настоящей семьей. Такой, о которой мы мечтали. Помнишь?

Я шмыгнула носом, смахивая слезинку с щеки. Еще немного – и точно разрыдаюсь от переполняющих эмоций.

– Красная или синяя таблетка? – пошутила, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

– Я не вправе указывать. Поэтому решать тебе. Обещаю, если выберешь свободу, я пойму. Постараюсь принять твое решение. Буду помогать детям. И тебе. Если позволишь.

– Ты сейчас это серьезно? – Он молчал, ревностно следя за каждым моим жестом. – М-м-м, такой выбор! Только вот замуж выходят по любви, а мне, увы, никто не признавался. Поэтому... даже не знаю.

– Ника!

– Можно подумать до завтра? – выгнула бровь.

Саша удивленно застыл, не зная, как реагировать. Шагнул навстречу. Ближе. Почти вплотную. Обхватил мое лицо ладонями, заглядывая в глаза жадным взглядом.

– Я люблю тебя, слышишь? Люблю! Всегда любил. Себя ненавидел, слабостью считал, наказывал, но не переставал любить. Когда ты была чужой, когда с братом. Знаю, сам виноват. Сам оттолкнул, не разобрался, поверил не тому. И сейчас... Все эти дни в больнице только о тебе думал. Что, если откажешь... на хрена меня с того света тогда вытаскивали?! Понимал, что обязан отпустить, гнать от себя должен, после всего, что натворил. Должен. Но не могу, – каким-то хриплым, безумным голосом, от которого бабочки в животе зашевелились.

– И поэтому решил от меня откупиться? – улыбнулась в ответ, ощущая, как после его слов весна в душе расцветает.

– Это да? Ты согласна?

Я молчала меньше минуты, проверяя на прочность Сашину выдержку. Явно играя с огнем. Но оно того стоило.

Моргнула ресницами, давая понять, что не против. Наслаждаясь последующей реакцией мужчины. Его облегченному вздоху, заискрившейся радости в глубине зрачков. Глядя на то, как в любимых глазах вновь оживает надежда.

– Малышка моя, любимая! Ника! Моя Ника! – в губы, тесня к столу, осыпая поцелуями лицо и жадно сжимая мою грудь под футболкой. Заставляя залезть попой на стол и вклиниваясь между ног. – Как же я скучал! Как хотел тебя все это время, девочка моя!

– Саша-а-а, – на полувздохе.

– Не могу терпеть. Столько ждал. Мечтал, когда снова смогу дотронуться. Боялся. Пиздец как боялся, что оттолкнешь. Возненавидишь...

– Стой! – резко остановила его, задыхаясь и прислушиваясь к своим ощущениям.

– Что? Что случилось? Болит что?

– Дай руку! – потребовала, замирая от счастья. – Чувствуешь? Слышишь?

– Что? – снова испуганным тоном переспросил Саша.

Готовый в панике уже звать всех врачей на помощь.

– Он пошевелился! Наш малыш! Первый раз! Вот! Вот сейчас опять! – и чуть не расхохоталась в голос, увидев ошалелые глаза мужчины. Он растерялся, не зная, как реагировать. – Разве я могу оставить его без отца? А наших дочурок? Как ты мог подумать? Нет, Саша. Я прошлое забыть хочу. И начать все с чистого листа. С тобой. И только с тобой. Другой мне никто не нужен, я уже убедилась.

– Спасибо, – прошептал он сдавленно в ответ. Все еще не убирая ладони от моего живота, словно боясь пошевелиться. Я чувствовала, как дрожат его пальцы, как он боится надавить сильнее, чем можно. – Я все сделаю, чтобы прошлое нас больше не тревожило. Обещаю! Чтобы ты не вспоминала и не жалела о своем выборе.

– А ты? – почуяла неладное.

– А мне нельзя забывать. Я помнить должен. Дабы не повторять ошибок.

– Саша! – притянула его за шею, прижимаясь. – Давай сейчас выясним все волнующие нас моменты и закроем наглухо в прошлое дверь. Давай? – Он будто окаменел на минуту, а потом согласно кивнул. – Скажи, это действительно правда? У тебя не обнаружили раковых клеток? Ты мне соврал тогда? – Да, – бросил отрывисто.

– А про ребенка? Что заберешь?

На этот раз он думал дольше. Было видно, что ему сложно вспоминать, но и отступать он не собирался.

– Я зол тогда был. На тебя, на себя. На то, что отказать не в силах. Ненавидел, с ума сходил, а забыть не мог. Хотел привязать тебя к себе таким образом. Знал, что все равно не уйдешь далеко, если твой сын у меня будет. Поэтому и история с болезнью пришлась кстати.

– Жестоко, – вылетело неосознанно. И сразу почувствовала, как он напрягся. В ожидании худшего. – А Леся и Яна? Это действительно ты был со мной той ночью? Они... твои дочери?

Он отступил, делая шаг в сторону. Отвел взгляд в сторону, нервно ероша волосы, и хлопнул себя по карманам в поисках сигарет. Не нашел.

– Я не знаю. Насколько мне известно, даже при самом запущенном случае мужского бесплодия все равно есть шанс, – подтверждая мою догадку.

– У меня не было секса с Андреем в тот месяц. Ни до, ни после. Я забеременела тогда, когда ты приезжал. Подрался с Андреем. Я даже число до сих пор помню.

– Мы не дрались, – ровным тоном перебил Саша. – Андрей пытался перерезать себе вены горлышком от бутылки. Угрожал, что покончит самоубийством, если ты уйдешь от него. А ты хотела детей, которых он не мог дать тебе.

– Значит, мне тогда не показалось...

– Я думал, ты знала. Долго так считал. Потом понял, что ошибался.