временно лишил его офицерского чина и отправил драить гальюны как простого матроса. Естественно жертву я выбирала не наобум, поэтому простые матросы весьма порадовались своему новому коллеге.

Порт Фламбэра – столицы острова меня совершенно не поразил. После Альвилора это было просто невозможно. Зато город мне понравился. Светлый, чистенький, спокойный. Большую часть населения Фламбрии составляли нечеловеческие расы и это положительно сказывалось на криминальной обстановке на острове, что с одной стороны радовало, а с другой печалило, заставляя испытывать стыд за людей, к которым я в этом мире принадлежала. Пускай даже и на половину, и пускай даже при обращении в вампира стала чистокровной эльфийкой.

Бродящая по городу поздним вечером эльфийская девочка не являлась таким уж нонсенсом в этом спокойном городе, поэтому я со спокойной душой и чистой совестью расспросила прохожих о местонахождении главного храма солнца. Оказалось, что храм почему-то находится не в столице, а на вершине самой высокой горы, которая возвышается в самом центре острова. Еле сдержавшись, чтобы не произнести слов, не совместимых с образом юной девушки, я отправилась в глубь острова. Через два дня я достигла подножия горы, чем-то напоминавшей Фудзи. И не только сама гора была похожа на знаменитый Японский вулкан, но и местность вокруг была весьма живописной. У самого подножия ютился небольшой, чистенький городок с очень приветливыми и добрыми жителями. Что меня поразило, здесь население составляли в основном люди, но преступности не было вообще. Возможно сказывалась близость храма. И здесь я еще раз сделала очередное потрясшее и перепугавшее меня открытие. Не имея возможности найти себе в качестве жертвы какого ни будь негодяя и поленившись наведаться в соседний городок, я впервые решила выбрать жертву наобум. Ей оказался средних лет одинокий мужчина, в домик которого я пробралась среди ночи. Сначала все было нормально, я впервые наслаждалась любовь с человеком очень чистой души и получала от этого такое непередаваемое удовольствие, что в экстазе отхватила у него сразу два десятка лет жизни вместо обычных трех-четырех. Но самый шок настал потом. В конце, уходя, я случайно вновь взглянула на его душу и ужаснулась. Она была черна, как у самого последнего негодяя. Три дня я рыдала в подвале местной ратуши, проклиная богов, себя и свою судьбу, сотворившую из меня чудовище. Пару раз я порывалась выйти на солнечный свет, чтобы покончить со своим никчемным существованием, но каждый раз меня что-то останавливало. Подозреваю, что это был чертов вампирский инстинкт, пересиливший даже муки моей совести. На четвертую ночь я вышла из своего убежища и направилась в соседний город, где, судя по услышанным мной разговорам, объявился маньяк.

Увиденное мной резко отличалось от всего, что я встречала в других населенных пунктах Фламбрии. Улицы были пустынны и только патрули, усиленные вызванной из столицы стражей и местными добровольцами, планомерно обходили все улочки города. Маньяка я нашла быстро. Его аура воняла так, что я еще на подходах к городу ее учуяла. Но эта сволочь пристроилась к одному из патрулей в качестве добровольца. Как его выкурить я придумала сразу. Худенький женский силуэт, испуганно метнувшийся в одну из подворотней, мгновенно привлек внимание убийцы, но он еще несколько минут шел с отрядом и только потом, сказав, что отойдет по нужде, рысью бросился за мной следом. Долго я скрываться от него не стала. Так – побегала для виду. Покричала даже. Но не громко, чтобы народ с соседних улиц не сбежался. А потом выпила его медленно, постепенно ослабляя контроль и давая возможность осознать, что с ним происходит. Как ни странно, но эта охота частично вернула мне душевное спокойствие и я, сытая и довольная, вернулась к подножию храмовой горы.

Глава 31

 

 

Следующей ночью городок у подножия горы встретил меня необычным оживлением. Пытаясь разобраться в чем дело, я приняла личину бывалой путешественницы и зашла в таверну на центральной площади города. Таверна гудела как растревоженный улей, все столики были заняты и даже подсесть было некуда. Все с жаром что-то обсуждали. За одним из столиков я заметила своего недавнего «приятеля», душу которого я так неосторожно запятнала, и с удивлением отметила, что ее цвет с угольно-черного сменился на грязно-серый. Мое настроение резко поднялось – ведь если за прошедшие четыре дня душа очистилась, как минимум на половину, то можно ожидать, что вскоре она полностью избавится от нездоровой черноты. Почему так произошло я не знаю: то ли это естественный процесс, то ли повлияла близость храма, то ли чистота помыслов самого человека… Ясно было одно – в ближайшую неделю умирать этому мужичку не стоит, иначе в местной небесной канцелярии распределят его не туда куда он заслужил. Я решила, что присмотрю за ним, пока он полностью не избавится от моего проклятья.

Я отыскала свободное место у дальнего конца барной стойки и, усевшись спиной к стене, навострила ушки, приготовившись слушать.

 

— Что желаете, госпожа – возник рядом со мной низкорослый лысый толстячок – хозяин заведения.

— Эля, любезный – попросила я.

— Сей момент, госпожа – расплылся в улыбке мужчина.

 

Через две минуты передо мной пенилась большая глиняная кружка с элем. Естественно пить я его не стала, но и сидеть с пустыми руками – привлекать лишнее внимание.

Разговор в таверне шел о каком-то празднике, который начинался через два дня. Гвоздем программы должен был стать местный конкурс красоты, победительница которого по традиции проводит остаток дня и ночь в храме, на вершине. По слухам, активно бродившим по селению, выходило, что девушка согревала постель самому богу света Зевсу. Сами девушки, проведшие ночь в храме, помалкивали обо всем, что там с ними происходило, но народ сам делал выводы по их счастливым физиономиям и тем благам, которые на них после этого сваливались. В общем отдать свою дочь в пользование местному божку – было самой желанной целью местных праведников. Мужики с жаром спорили о том, чья дочь в этом году удостоится милости божества, а я с интересом за всем этим наблюдала и одновременно раздумывала над тем, как можно использовать данную ситуацию в своих целях.

Из услышанного в таверне я поняла, что основной претенденткой на звание первой красавицы была некая Яжина – дочь Лека – хозяина скобяной лавки. Специально для этого дня отец привез ей наряд из самого Альвилора, и в этом наряде у остальных девушек против нее абсолютно никаких шансов. Я решила покинуть трактир и посетить