— Его убили при ограблении в Сент-Фрэнсисвилле — несколько дней назад. Эти детективы ведут расследование.

— Боже ты мой, — сказал Робле; лицо его выражало только лишь облегчение. — Ужас какой. Я и не догадывался, что он жил в Луизиане. Много лет о нем не вспоминал.

— И я тоже.

Усаживаясь в «Роллс-ройс», Хейворд заметила:

— Очень неплохо сработано.

— В ваших устах, капитан Хейворд, расцениваю это как величайшую похвалу. — Пендергаст почтительно склонил голову.

Фрэнк Хадсон замер в тени дерева у выхода из управления записи актов гражданского состояния. Благодаря кондиционерам в здании царили прямо-таки сибирские морозы, и, выйдя на не по сезону жаркий и влажный воздух, сыщик почувствовал себя словно кубик льда, который опустили в теплый бульон.

Поставив портфель на землю, Хадсон вынул из кармана полосатого костюма носовой платок и вытер лысину. Ничего себе зима в Батон-Руже! Затолкав платок в карман, так что уголок остался кокетливо торчать, он сощурился и отыскал на стоянке свой древний «Форд-фалькон». Рядом с его машиной вылезала из битого-перебитого «шевроле» полная дама в клетчатом. В сильном раздражении она раз, потом другой хлопнула дверцей, пытаясь ее закрыть.

— Сволочь! — упрекнула она машину и снова попыталась захлопнуть дверь. — Гадский потрох!

Хадсон еще раз протер лоб, сдвинул шляпу и, прежде чем сесть в машину, еще чуть-чуть постоял в тени. Задание, которое дал ему Пендергаст, особой сложности не составляло. Всегда бы так! Джун Броди, тридцать пять лет. Секретарь, замужем, детей нет, хороша собой. Все тут, в досье. Муж — медработник среднего звена. Сама она тоже училась на сестру, но пошла работать в «Лонжитьюд фармасьютиклз». Через четырнадцать лет фирма обанкротилась, Броди потеряла работу и неделю спустя села в свой «Тахо» и поехала к реке. Предсмертная записка, написанная от руки и найденная в машине, гласила: «Больше не могу. Это я виновата. Простите». Неделю прочесывали реку, но так ничего и не обнаружили. Там, у моста, любимое место самоубийц: река глубокая, течение быстрое, тела часто не находят. Конец истории.

Хадсон управился за несколько часов — собрал данные воедино, пролистал документы. Он даже беспокоился, оправдал ли свой дневной заработок — пятьсот баксов. Лучше, наверное, не говорить Пендергасту, что уложился так быстро.

Досье он собрал полностью — вплоть до копии предсмертной записки; агенту ФБР понравится. Пока Хадсону платят, он будет действовать соответственно. Слишком выгодная работка, рисковать ею не следует — не стоит дурить своего босса или вытягивать из него несколько лишних центов. Хадсон взял портфель и вышел под палящее солнце.

Отчаянно бранясь, Нэнси Миллиган наконец-то захлопнула дверцу автомобиля. Она вспотела, разозлилась, ее бесила жуткая жара, эта старая жестянка и особенно — муж. Почему, вместо того чтобы поднять толстую задницу и ехать самому, старый дурень взвалил свои дела на нее? Почему вдруг администрации Батон-Ружа понадобилась копия его свидетельства о рождении — в его-то возрасте! Черт знает что!

Нэнси Миллиган выпрямилась и заметила, что с другой стороны площадки на нее пристально глядит человек в сдвинутой на затылок шляпе. Нэнси порозовела от смущения.

В этот самый миг его шляпа подпрыгнула, а половина головы вдруг потемнела, залитая темной жидкостью. И одновременно что-то прогрохотало среди раскидистых дубов. Человек с силой рухнул наземь и покатился бревном, неловко обхватив руками свой обмякший торс. Вместе с ним упала на землю и шляпа, несколько раз перекувырнулась и остановилась тульей вниз.

Несколько секунд женщина как окаменевшая стояла возле машины. Потом достала сотовый телефон и негнущимися пальцами набрала номер вызова полиции.

— Только что, — сказала она, сама удивляясь, как спокойно говорит, — стреляли в человека. Около Управления записи актов гражданского состояния, Луизиана-авеню.

На последовавший вопрос она ответила:

— Да, скорее всего убит.

Парковочную площадку и прилегающую часть улицы обнесли заградительной лентой. Толпа репортеров и фотографов крутилась за голубым полицейским кордоном — вместе с праздными зеваками и рассерженными владельцами машин, которые не могли вызволить свои автомобили со стоянки.

Хейворд стояла у ограждения рядом с Пендергастом и наблюдала за работой полицейских. Пендергаст с трудом убедил ее не вмешиваться, не принимать участия в расследовании и ни в коем случае не говорить, что частный детектив работал на них. Хейворд неохотно уступила: объяви они о своей связи с Хадсоном, конца не будет разным бумажкам, допросам и заморочкам. Это затормозит их собственное расследование, они попадут под пристальное внимание прессы и общественности. И наконец — они вряд ли отыщут того, кто стрелял в Винни и Хадсона; наверняка это одно и то же лицо.

— Не понимаю, — сказала она, — почему именно Хадсон? Мы повсюду ездим, всех опрашиваем, суетимся, а он всего-то собирал общедоступную информацию о Джун Броди.

Пендергаст молча сощурился на солнце.

Хейворд поджала губы и стала смотреть на криминалистов, склонившихся над горячим асфальтом. Они напоминали крабов, медленно передвигающихся по морскому дну. Пока что все шло нормально. Полицейские действовали методично, ни в чем не отступая от правил, и не сделали ни одного неверного шага. Сразу видно — профессионалы! Впрочем, ничего удивительного; не каждый день в Батон-Руже убивают человека вот так — средь бела дня, у дверей государственного учреждения.

— Давайте пройдем туда, — тихо проговорил Пендергаст. Хейворд последовала за ним; агент пробрался через толпу, пересек большой газон, обошел стоянку и направился к дальнему углу управления. Там оба остановились перед группой тисов, безжалостно подстриженных в форме сплющенных кеглей.

Хейворд, заподозрив неладное, смотрела, как агент шагает к кустам.

— Вот отсюда он стрелял, — заявил Пендергаст.

— Как вы определили?

Пендергаст указал на притоптанную землю, покрытую крошками древесной коры.

— Он залег вот здесь, тут видны следы от двуноги.

Хейворд, не приближаясь, посмотрела в указанном направлении и с некоторым усилием различила в земле, среди кусочков коры, две еле заметные вмятинки.

— Пендергаст, у вас отменное воображение. Откуда вы вообще знаете, что стреляли с этой стороны? По мнению полиции — совсем с другой.

Полицейские суетились большей частью на улице.

— По положению шляпы. От выстрела голова жертвы дернулась в сторону, но шляпа слетела из-за спазма шейных мышц.

Хейворд выразительно закатила глаза.

— Не слишком убедительно.

Пендергаст, не слушая, быстрым шагом двинулся через газон. Хейворд старалась не отставать.