— Прошу извинить, что вас побеспокоили, — тихо и сочувственно сказал он. — Думаю, мы отнимем у вас не больше нескольких минут.

После некоторого молчания миссис Робле произнесла:

— Я полагаю, вы расследуете… смерть Морриса Блэклеттера?

— Верно. А как вы о ней узнали?

— Я прочла в газетах.

Ее тщательно накрашенное лицо вдруг стало расползаться.

— Да, ужасное несчастье. — Пендергаст извлек из кармана пакетик с салфетками и дал одну ей. Миссис Робле промокнула глаза. Держалась она ценой героических усилий. — Мы не собираемся ворошить прошлое и разрушать ваш брак, — так же ласково продолжал Пендергаст. — Понимаю, как нелегко тайно оплакивать того, кто некогда значил для вас очень много. Ничто из нашей беседы не дойдет до вашего супруга.

Миссис Робле кивнула, еще раз вытерла глаза.

— Да… Моррис был… прекрасным человеком, — тихо сказала она, потом голос ее стал тверже. — Давайте побыстрее с этим покончим.

Хейворд неловко поерзала. Чертов Пендергаст со своими методами. Такие беседы следует проводить в официальной обстановке — в полицейском участке, с видеозаписью.

— Конечно. Вы познакомились с доктором Блэклеттером в Африке?

— Да.

— При каких обстоятельствах?

— Я работала сестрой в либревилльской баптистской миссии, в Габоне. Это в Западной Африке.

— А ваш муж?

— Он руководил миссией, — еле слышно сказала она.

— И как вы познакомились с Блэклеттером?

— Это обязательно? — прошептала миссис Робле.

— Да.

— Он руководил небольшой клиникой, принадлежавшей «ВНК», неподалеку от миссии. Каждый раз, когда в западной части страны случались вспышки эпидемии, он летал в буш, делал местным прививки. У него была очень, очень опасная работа, и когда ему требовалась помощь, я иногда летала с ним.

Пендергаст с сочувствием положил ладонь поверх ее рук.

— Когда начались ваши отношения?

— Примерно через полгода после того, как мы приехали в Африку. То есть двадцать два года назад.

— А когда вы расстались?

Долгое молчание.

— Мы не расстались. — Она умолкла.

— Расскажите, пожалуйста, о его работе в Штатах, после того как он ушел из «ВНК».

— Моррис был эпидемиолог. Очень хороший. Он консультировал фармацевтические компании, помогал разрабатывать вакцины и вообще лекарства.

— А он сотрудничал с «Лонжитьюд фармасьютиклз»?

— Да.

— Он рассказывал вам о своей работе?

— О работе консультанта он больше помалкивал. Там у них коммерческие тайны, неразглашение, все такое… Странно, что вы спросили именно про эту фирму… именно о ней он несколько раз упоминал. Больше, чем о других.

— И?

— Он работал с ними около года.

— Когда именно?

— Лет десять-двенадцать назад. Уволился неожиданно. Что-то ему там не понравилось. Он злился, боялся чего-то. А уж Моррис, поверьте, не такой был человек, которого легко напугать. Как-то он рассказывал об одном из директоров. Его звали Слэйд. Чарльз Слэйд. Моррис называл его злодеем, говорил, что настоящего злодея видно по способности увлекать за собой в свой Мальстрим[10]и хороших людей. Мальстрим… Мне пришлось в словарь полезть. Когда Моррис уволился из «Лонжитьюд фармасьютиклз», он вообще перестал говорить об этой компании и даже никогда не упоминал.

— И больше никогда с ними не работал?

— Никогда. Почти сразу после ухода Морриса компания обанкротилась. К счастью, ему успели заплатить.

Хейворд подалась вперед.

— Простите, но откуда вам известно, что ему заплатили?

Мэри-Энн перевела на Лору серые глаза, мокрые и покрасневшие.

— Он любил серебряные вещицы. Антиквариат. Заплатил за одну частную коллекцию целое состояние, а когда я спросила, как это ему хватило денег, он сказал, что получил крупное вознаграждение от «Лонжитьюд фармасьютиклз».

— Крупное вознаграждение… За год работы. — Пендергаст сделал паузу. — А что еще он говорил про Слэйда?

Мэри-Энн задумалась.

— Что Слэйд развалил отличную фирму. Угробил ее из-за своей глупости и самонадеянности.

— А вы когда-нибудь видели Слэйда?

— Нет-нет. Никогда. Мы с Моррисом никогда не появлялись на людях. Всегда встречались… тайно. Я только слышала, что Слэйда все смертельно боятся. Кроме Джун.

— А кто такая Джун?

— Джун Броди, его секретарь.

Пендергаст немного поразмыслил и повернулся к Хейворд:

— У вас есть еще вопросы?

— Говорил ли доктор Блэклеттер, над чем именно он работал в «Лонжитьюд» и с кем?

— О секретных исследованиях он никогда не говорил. Но несколько раз обмолвился о своих коллегах. Он любил рассказывать забавные истории. Ах, память у меня уже не та… Ну конечно, про Джун.

— Почему «конечно»? — спросил Пендергаст.

— Слэйд без нее был как без рук. — Мэри-Энн остановилась, открыла рот, собираясь продолжить, и слегка покраснела.

— Что? — не выдержал Пендергаст.

Миссис Робле покачала головой.

После недолгого молчания Хейворд заговорила опять:

— С кем еще доктор Блэклеттер работал в «Лонжитьюд фармасьютиклз»?

— Дайте сообразить. Вице-президент по науке, доктор Гордон Гребль, непосредственный начальник Морриса.

Хейворд быстро записала имя.

— Что-нибудь известно про доктора Гребля?

— Дайте вспомнить… Моррис несколько раз говорил, что Гребля водят за нос. Он жадный и дает водить себя за нос, кажется, так. Был еще один. Какой-то мистер Филипс.

Денисон Филипс вроде бы. Он был главным юрисконсультом фирмы.

В маленькой гостиной наступила тишина. Мэри-Энн Робле утерла слезы, открыла футлярчик с косметикой, напудрилась, поправила волосы, подкрасила губы.

— Жизнь продолжается, как говорят, — изрекла она. — У вас все?

— Да. — Пендергаст поднялся. — Спасибо, миссис Робле.

Мэри-Энн не ответила. Она повела гостей в холл, к выходу. Муж пил кофе на кухне. Завидев жену, он подбежал к входной двери.

— Как ты, дорогая? — озабоченно спросил он.

— Все в порядке. Помнишь славного доктора Блэклеттера, который работал неподалеку от миссии, тогда, давно?

— Блэклеттер, из «ВНК»? Конечно, помню, отличный парень.