– Мисс Эдмонтон, – спокойно заметила Дженни, – я обязана уведомить вас, что вовсе не являюсь предсказательницей судьбы, чтобы ни говорил Нед. Все это были выдумки.

Мисс Эдмонтон воздела руку к губам, пытаясь учтиво скрыть охватившие ее испуг и смятение.

– Меня зовут, – продолжала она, – Дженни Кибл. – И ваш брат пообещал однажды, что уничтожит меня, если узнает о моих с вами контактах.

Мисс Эдмонтон пожала плечами.

– Я не… словом, мне не с кем больше поговорить. А мне очень нужен совет.

– Больше не с кем посоветоваться? – Дженни припомнила все, что знала о семье Гарета. Совсем немного. Мать – умерла. Дед – умер. Отец мисс Эдмонтон был жив, но, если верить Гарету, был совсем недалеким человеком. Опять-таки, это если верить Гарету. Подобного рода обвинения весьма часто встречались в его суждениях об окружающих, вне зависимости от того, заслуживали они этого или нет.

– Я уверена, ваш брат, ваш отец… Любой из них представляется лучшей кандидатурой, чем я.

Сестра Гарета покачала головой:

– Мадам, то есть миссис Кибл, это женская проблема. – Она еще крепче сжала в руках свой изящный ридикюль. – Я не могу поговорить об этом со своим братом. Понимаете, у меня нет матери. Я должна выйти замуж через несколько месяцев, в конце сезона. И у меня только что произошел этот разговор с… ну… с моей тетушкой Эдмонтон.

– Этот разговор?

– Да, миссис Кибл. Этот разговор.

Дженни закрыла глаза.

– Я действительно должна вам признаться. Я – мисс Кибл.

Мисс Эдмонтон сделала недовольную гримасу:

– Правда? Проклятье. Я надеялась, что хотя бы тот факт, что вы вдова, окажется правдой. Итак, вы не знаете, что происходит в ту ночь, когда…

– На самом деле, – перебила ее Дженни, – я знаю. И именно поэтому вам следует поговорить об интересующем вас вопросе с кем-либо еще. Вам не пристало обсуждать это со мной.

Яркий румянец залил щеки мисс Эдмонтон. Едва сдержавшись, она зажала рот рукой. Дженни ожидала, что молодая леди отвернется от нее, резко взмахнув юбками.

Но то, что вместо этого сказала леди, было:

– Превосходно. Мне как раз и нужно знать то, что «не пристало», как вы выразились. Вы ответите на мои вопросы?

Дженни подумала о том, что сказал бы Гарет, если бы обнаружил свою сестру в этой комнате, задающую неудобные вопросы. Он придет в ярость. И она не может его в этом обвинять. Нежно воспитанная молодая леди ни при каких условиях не должна проводить время с такой женщиной, как она. Голоса из прошлого окружили ее, насмешливые и обвинительные. Эта Дженни Кибл, шептали они. Ей не следует ни в чем доверять.

Дженни устала от постоянного присутствия в ней этих воспоминаний. Чего бы она ни достигла в этой жизни, эти грубые и жестокие голоса никогда не умолкнут. Она на мгновение дотронулась рукой до пояса, к которому был прикреплен ее кошелек. Ее три фунта превратились в шестнадцать с мелочью после продажи платья. Дженни еще не решила, уедет ли она через три дня или через три месяца. Если Гарет их застанет, его реакция сильно упростит ее решение.

– Посмотрим, – ответила Дженни. – Вы выпьете со мной чая?

Десять минут спустя они, уютно устроившись, сидели за кухонным столом Дженни. Мисс Эдмонтон торжественно наблюдала за тем, как Дженни разливает чай в чашки. Потом леди взяла свой чай и сделала деликатный глоток.

– Я даже не знаю, с чего начать. Это так ужасно, я просто не могу вымолвить ни слова.

– Ерунда, – возразила ей Дженни. – Давайте начнем с начала. Что вам сказала ваша тетя?

Мисс Эдмонтон снова покраснела.

– Моя тетя сказала, что муж войдет в мою комнату и задерет мою юбку. А потом он войдет в меня. Она сказала, это больно. Она предложила, чтобы я сжала зубы и представила, будто нахожусь где-то в другом месте, пока он это будет делать.

Дженни внимательно посмотрела на нее.

– Да. Надо полагать, вам будет больно, если вы поступите так. Господи Всемогущий.

– Что вы имеете в виду? Существует менее болезненный способ сделать это?

– Представьте себе, что вы находитесь на втором этаже дома. Как вы спуститесь? Спрыгнув с балкона или сойдя по лестнице?

Мисс Эдмонтон с надеждой взглянула на нее.

– По лестнице. Вы пытаетесь мне сказать, что моему мужу не обязательно входить в меня?

Дженни покрылась румянцем.

– Нет. Эта часть обязательна. Но если он сделает это медленно, если он проявит заботу о вас, если он дождется вашей готовности, после первого раза это не будет больно. И возможно, не будет больно даже в первый раз.

Дженни слышала голоса и шаги на улице. Даже сюда, в самую отдаленную от входа комнату, добирались сквозняки. Она оставила входную дверь открытой, и это было прекрасно. И она, и мисс Эдмонтон получали возможность насладиться прохладой.

На лбу молодой леди выступили едва заметные капельки пота, капельки, которые не могла замаскировать даже превосходная рисовая пудра.

– Но – та вещь, что он положит в меня, – она большая?

– Если вам повезет, – пообещала Дженни.

– И он будет заставлять меня делать это каждую ночь? Иногда даже и не один раз?

Дженни постаралась не думать о старшем брате мисс Эдмонтон.

– Если вам повезет.

– И он захочет, чтобы я делала все эти гадкие вещи своим ртом?

Если вам повезет, он сделает вам то же самое.

Дженни зажмурила глаза.

– Мисс Эдмонтон, – сказала она, – все эти вещи настолько индивидуальны. Они зависят от вашего мужа и от ваших собственных предпочтений. Почти все, что захочет от вас ваш муж, может доставить вам удовольствие, если вы любите и уважаете его. Вы просто должны расслабиться. Если он будет добр к вам, а вы будете добры к нему, то поймете, что в большинстве случаев брачные отношения достаточно приятны.

Повисла долгая пауза. Дженни могла только предполагать, о чем думает сейчас другая женщина.

– А правда ли, – наконец прошептала мисс Эдмонтон, – что если я не сделаю то, что он мне прикажет, он побьет меня?

– Нет, – раздался резкий, мрачный голос. – Потому что, если он так сделает, ты немедленно мне все расскажешь, и я убью его.

Мисс Эдмонтон резко вскрикнула, и Дженни широко открыла глаза. Гарет стоял, полускрытый тенями, заполнившими ее темный коридорчик. Когда он подошел к ним ближе, Дженни увидела на его лице гримасу. Она хотела бы снова закрыть глаза, чтобы стереть из своей памяти его гневное и яростное выражение. Могла ли она поступить хуже, чем рассказать его девственной сестре о сексуальных отношениях?

Он старался избегать ее взгляда, и ее сердце бешено забилось, готовое выпрыгнуть из грудной клетки.