Кармен выскочила из кабинета под ошеломленными взглядами коллег по отделу. Понятное дело, они не подслушивали разговор, но слова, произнесенные на повышенных тонах, разносились далеко, как взрывы в горах.

Она остановилась у стола Борхи, поцеловала его в губы и прошла дальше, к своему рабочему месту. Она собрала вещи: кружку, фотографии, ручку и портфолио. Даниель выбежал вслед за ней:

— Кармен!

— Что?

— Послушай, ты приняла необдуманное решение.

Кармен понизила голос. Коллегам необязательно было знать все детали.

— Это самое взвешенное решение в моей жизни, потому что впредь мне не придется видеть тебя каждый день, Даниель. Я не в состоянии больше терпеть. Я тебя не выношу. Ты думаешь о том, что я тебе устроила в последние недели? Ну тогда подумай еще и о том, с каким настроением я возвращалась домой, когда на корпоративном обеде ты при всех посоветовал мне не есть десерт, когда высмеивал мою одежду, когда потешался над моей работой, а потом выдавал ее за свою.

Даниель, обомлев, слушал ее.

— Кармен, правда давай поговорим.

— Нет. — Она продолжала плакать, не в силах остановиться.

— Кармен, если ты уйдешь, то не сможешь получить даже пособие по безработице, ты ведь знаешь.

— Неужели ты не понимаешь, что обратной дороги нет?

Они оба оглянулись — на них смотрел весь отдел.

— Любую проблему можно решить. Кармен, не уходи. Я прошу тебя не лично, а как твой начальник. Ты оставишь меня с неполной командой.

— Найдешь другого сотрудника.

— Такого, как ты, нет.

— А вот этого не надо. — Она слегка повысила голос.

— Кармен…

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и вышла, не оглядываясь. Борха встал, но Даниель, потеряв над собой контроль, рявкнул, что если тот сейчас выйдет за дверь, то обратно может не возвращаться. И Борха… Борха сел на место, толком не понимая, что делать. Если они с Кармен одновременно потеряют работу, ситуация совершенно точно не улучшится.

Кармен некоторое время побродила по улицам, прижимая к груди свои вещи, и наконец рухнула на лавку в парке и разрыдалась, закрывая лицо руками. Не считая нас, у нее ничего важного не было на свете, кроме работы. Ни семьи, ни увлечений, ни даже полноценной личной жизни. За умеренную цену она продала фирме последние шесть лет жизни и отдавалась работе со всей страстью, не подозревая, что в тот день, когда она решит уволиться, ее охватит чувство отчаянной безысходности. Внезапно ей захотелось выговориться…

Нереа занимала пост управляющей меньше года. По должности ей полагался небольшой отдельный кабинет со стенами из сборных конструкций. Единственную настоящую стену прорезало огромное окно, из которого открывался вид на весь город. Она работала на тридцать шестом этаже высокой башни бизнес-центра.

Нереа просматривала электронную почту, держа чашку кофе в руке, как делала каждое утро. В сумочке зачирикал мобильник. Она редко отвечала на личные звонки в рабочее время и потому оставила телефон пиликать, пока он не умолк.

Примерно через час раздался звонок по внутреннему телефону.

— Да?

— Добрый день, Нереа, — вежливо поздоровалась дежурная секретарша.

— Здравствуй. Что случилось?

— Позвонили из приемной. К тебе посетитель.

— Я никого не жду. Попробуй от него избавиться. — Нереа не хотела отвлекаться от деловой переписки.

— Нереа, мне кажется, это личный визит. Пришла Кармен Карраско.

— Кармен?

— Да.

Нереа замерла, уставившись на стену.

— Конечно, пусть зайдет.

Она встала и открыла дверь кабинета. Почти все коллеги Нереа работали с клиентами, и потому офисное помещение было почти пустым, а те немногие, кто там находился, не обратили на Кармен никакого внимания. Она несла в руках чашку и две рамки с фотографиями, а под мышкой держала папку. Глаза у нее покраснели, как у кролика, и распухли от слез, лицо порозовело, а по щекам текли реки раскисшей туши.

— Кармен, что случилось? — испугалась Нереа. — Ты здорова?

Кармен разрыдалась, и Нереа, втащив ее в кабинет, быстро закрыла дверь. Кармен плюхнулась в ее кресло.

За двадцать минут Нереа практически не произнесла ни слова. Кармен обстоятельно рассказывала, как обнаружила, что Даниель был парнем Нереа, и как она решила взять правосудие в свои руки, пустив в ход информацию, полученную в конфиденциальном порядке, чтобы проучить Дани, сообщила, что ожидала получить от него в ответ и что он сделал в действительности.

Нереа не верила своим ушам. Она разозлилась на Кармен за то, что та с самого начала не была откровенной, на меня за то, что я умыла руки, и на Лолу за то, что та подначивала Кармен использовать сделанные Нереа в узком кругу признания, чтобы мучить Даниеля. Однако больше всего Нереа рассердилась на него. Она не понимала, как он мог совершить то, что выходило далеко за рамки личной неприязни и профессионализма. Он должен был служить примером!

— Я считаю, тебе нужно пойти домой и немного поспать. А я тем временем… — Нереа не знала, с чего начать.

— Нет, Нереа, я не хочу, чтобы ты вмешивалась, но я обязана была все рассказать тебе.

— Понимаю, Кармен, но теперь тебе лучше пойти домой.

Мобильник Кармен зазвонил, и она всхлипнула.

— Борха. Он названивает мне целый час, но я не могу сейчас с ним разговаривать. Я не хочу, чтобы он понял, в каком я состоянии, — сбивчиво пробормотала она.

Нереа взяла у нее мобильник:

— Борха, это Нереа. Кармен очень расстроена, но с ней все в порядке. Сделай одолжение, скажи, Даниель на месте?

Открыв дверь, я ужаснулась. Кармен не имела привычки заявляться просто так, а когда она вошла, прижимая к груди свои вещички, я догадалась, что произошло. Я приготовила ей попить, уложила в постель и уговорила выпить лексатин. Я никогда не видела подругу в таком состоянии. Она была безутешна.

Нереа решительно вошла в офис фирмы, где работал Даниель. Девушка с ресепшена бежала за ней следом, спрашивая, чем ей помочь, что являлось вежливой формой вопроса: «Куда тебя несет?» Но Нереа хватило ледяного взгляда и одного взмаха гривой, чтобы избавиться от нее.

Борха показал ей кабинет Даниеля, и, убедившись, что он там один, Нереа вошла без стука. Даниель посмотрел на нее, кусая губы, а потом схватился за голову обеими руками:

— Нереа…

— Ты соображаешь, что делаешь?

— Она сама уволилась! Я лишь хотел проучить ее. Она неуравновешенная особа.

— Хватит, Даниель! Это непрофессионально и бесчеловечно.

— Но она… Я чувствовал, что должен преподать ей урок.