Курт не отрывался от окуляра перископа, но чувствовал жар в крови, словно хватил крепкого пойла. Корабль противника шел прямо на них, и скорость у него была почти такая, какой следовало быть у английского военного крейсера в длительном походе.

Курт внимательно смотрел на далекое изображение, но пока он изучал подобную тени мачту, видную как раз между навигационными огнями размером с игольное ушко, свет все больше мерк. Все же… И все же… Абсолютной уверенности не было. Возможно, он видит то, что хочет увидеть. Однако там, на фоне темнеющего неба, просматривался этот едва различимый треугольник — верный признак нового линейного крейсера I класса.

— Убрать перископ. — Он принял решение. — Новый курс триста пятьдесят пять градусов. — Это был встречный курс на перехват цели. — Обозначить цель как «преследуемый корабль». — Курт дал понять офицерам, что собирается атаковать, и в пригашенном свете увидел, что в выражении их лиц появляется нечто волчье, они обмениваются нетерпеливыми злорадными взглядами. — Преследуемый корабль — вражеский крейсер. Будем атаковать носовыми аппаратами. Доложить о готовности к бою.

Один за другим быстро поступили рапорты. Курт удовлетворенно кивнул, стоя лицом к медной поверхности пульта управления и изучая показания приборов над головой сидящих рулевых. Руки он засунул глубоко в карманы тужурки, чтобы не выдать возбуждения, но нижнее веко нервно подергивалось, а тонкие бледные губы неудержимо дрожали. Каждая секунда казалась вечностью.

— Расчетный пеленг?

Матрос с гидрофонами поднял глаза. Он внимательно следил за далеким шумом винтов преследуемого корабля.

— Пеленг устойчивый. — Курт взглянул на Хорстхаузена.

— Расчетная дальность? — Тот все свое внимание сосредоточил на планшете атаки.

— Четыре тысячи метров.

— Поднять перископ.

Корабль по-прежнему на месте, где он и ожидал его увидеть, ничуть не отклонился от прежнего курса. Курта от облегчения едва не стошнило. Стоит противнику обнаружить присутствие охотника, и он просто повернет, даже не потрудившись увеличить скорость, а остановить его будет невозможно. Но корабль продолжал приближаться, ничего не подозревая.

На поверхности уже совсем стемнело, море бушевало, волны покрылись белыми шапками. Курту предстояло принять решение, которое он откладывал до последнего мгновения. Он в последний раз осмотрел горизонт, поворачивая ручки перископа на 360 градусов, убеждаясь, что за кормой у добычи нет других вражеских кораблей, что крейсер не охраняют эсминцы, и сказал:

— Я буду руководить стрельбой с мостика.

Даже Хорстхаузен на мгновение взглянул на него, и капитан услышал резкий вдох младших офицеров: те поняли, что он поднимается на поверхность перед самым носом вражеского крейсера.

— Опустить перископ! — приказал Курт старшему рулевому. — Сбросить скорость до пяти узлов и подняться на башенную глубину.

Он видел, как дрогнули и двинулись стрелки приборов: скорость падала, глубина медленно уменьшалась, — и направился к трапу.

— Перехожу на мостик, — сказал он Хорстхаузену и ступил на лестницу. Проворно поднялся и быстро закрутил запирающее колесо главного люка.

Как только подводная лодка всплыла, внутреннее давление раскрыло люк и Курт выскочил наружу.

Ветер обрушился на него, срывая одежду, бросая пену в лицо. Море вокруг бушевало и кипело, лодка качалась и переваливалась на волнах. Курт рассчитывал, что это волнение скроет рябь, поднятую U-32 при подъеме. С первого взгляда он убедился, что вражеское судно идет точно вперед, причем быстро, не отклоняясь от курса. Нагнулся к прицелу у переднего края мостика, откупорил переговорную трубу.

— Приготовиться к атаке! Носовые аппараты к бою!

— Носовые готовы, — ответил снизу Хорстхаузен, и Курт сообщил ему уточненные данные о дистанции и пеленге. Лейтенант вносил коррективы на планшете атаки и передавал команды рулевому. Подводная лодка постепенно развернулась носом и держалась точно на курсе.

— Дальность две тысячи пятьсот метров, — нараспев произнес Курт. Лодка сейчас находилась на максимальном для стрельбы удалении, но расстояние быстро сокращалось.

На верхней палубе корабля горели огни, но в остальном судно напоминало темную громаду. На фоне ночного неба больше нельзя было различить какой-либо определенный силуэт; Курту удалось разглядеть лишь бесформенную тень трех труб корабля.

Огни беспокоили: ни один командир Британского королевского военно-морского флота не стал бы так пренебрегать самыми элементарными мерами предосторожности. Курт почувствовал, как леденящий ветерок сомнения остудил волнение и боевой пыл. Глядя сквозь брызги и тьму на огромное судно, он впервые, несмотря на опыт сотен подобных изматывающих ситуаций, почувствовал нерешительность и неуверенность.

Корабль находился в том самом месте и на том самом курсе, где он полагал обнаружить «Несгибаемый». Тех самых габаритов, три трубы, мачта в форме треноги, скорость двадцать два узла — и все же… Огни!

— Повторите дистанцию до цели! — Хорстхаузен по переговорной трубе мягко подгонял его, и Курт вздрогнул. Рассматривая преследуемый корабль, он забыл о дальномере. Быстро назвал значения уменьшавшейся дальности, понимая, что в следующие тридцать секунд придется принять окончательное решение.

— Я произведу пуск с тысячи метров, — сказал он в переговорную трубу.

Это была стрельба в упор; даже при таком бурном море не могло быть и речи о том, что хотя бы одна из длинных акулообразных торпед пройдет мимо цели.

Курт смотрел в окуляр дальномера, отмечая, как неотвратимо сокращается расстояние между охотником и его жертвой. Глубоко вдохнул, словно ныряльщик, вот-вот готовый погрузиться в холодные черные воды, и в первый раз повысил голос.

— Аппарат номер один, los[40]!

Почти немедленно до него донесся голос Хорстхаузена с тем легким заметным заиканием, которое всегда начиналось у лейтенанта, когда он был слишком возбужден.

— Номер один, торпеда вышла.

Не было ни звука, ни отдачи. Лодка никак не откликнулась на пуск первой торпеды.

— Аппарат номер два, los!

Курт выпускал торпеды по слегка расходящимся курсам: первую нацелил в нос, вторую — в середину корабля, третью — в корму.

— Аппарат номер три, los!

— Все три торпеды вышли.

Курт оторвался от прицела и сквозь летящую пену и ветер следил за ходом торпед. После выстрела стандартная процедура требовала немедленного погружения на безопасную глубину, но на сей раз Курт чувствовал необходимость оставаться наверху и наблюдать.

— Время до цели? — спросил он у Хорстхаузена, глядя на свою жертву, высокую, огромную, украшенную гирляндами огней. Их свет затмевал сверкание звезд, рассыпанных по черному занавесу неба позади корабля.