– Мы здесь не для того, чтобы спать.

– И еще я хочу есть. Пойдем обратно на рынок. Я бы не отказался от вчерашней похлебки. – Иво натянул сапоги, расправил тунику и принялся пристраивать под рукавом стреляющее устройство. – Я готов.

– Подожди. Ты спросил, где я был, но не дождался ответа.

– По дороге расскажешь. У меня живот сводит от голода.

– У епископа.

– Что у епископа?

– Ты спросил, где я был, – напомнил Вальтер. – Отвечаю. Я был у епископа Альберта. У правителя Ливонии.

– Что? У самого Альберта? И ты молчал?

– Да о чем я тебе толкую все утро?!

– О чем? О боги! И ты убил его? Убил Альберта? – Иво расцвел в широкой улыбке. Его руки раскинулись в стороны, ноги принялись приплясывать в тон слышимой только ему самому музыке, и он негромко начал припевать:

– Никого я не убивал.

– Сразил его… Что значит, не убивал?

– Тихо! Нас могут услышать.

– Но ты мог сразу покончить с нашим главным врагом… Я понял! У тебя не было оружия. И даже если бы было – ты все равно не умеешь им пользоваться. Тебе никогда не сдуть врага дудочкой. И не застрелить стрелой из твоего гитерна. Поэтому здесь с тобой я. Надо было позвать на встречу с Альбертом меня.

– И тогда бы мы с тобой валялись порубленными на куски стражей. Альберта прекрасно охраняют. И наша задача не убивать людей, а узнать, сколько в городе войск и как в него можно проникнуть. Открыть ворота, когда начнется сражение.

– Я помню о сражении. И о том, что Уго ждет от нас новостей. Но нам пока нечего ему сказать. Что мы будем сегодня делать?

– Что? – Вальтер ненадолго задумался. В предписанных епископом задачах Иво становился обузой. Стоит ему заговорить невпопад или сделать неверный жест, и их моментально раскроют. Но и оставлять непоседливого юношу на весь день в комнате было в не меньшей степени рискованно. Выход был только один. – Ты опять будешь ходить за мной, как будто ты мой слуга. А у меня сегодня будет много встреч, и к вечеру у нас будет что рассказать воеводе. Если мы до этого вечера доживем.

Упрямое солнце ни за что не хотело закатываться за горизонт. Собственно, самого горизонта с лесной поляны видно не было, но верхушки деревьев все еще были окрашены золотистыми лучами, и три невесты, сменяя друг друга, продолжали бесконечную песню скорби об ушедших в дорогу, с которой нет возврата.

– Завтра последний день. – Отпев свое, Лея жадно прильнула к кувшину с освежающим солодовым напитком. Две струйки, скользнув мимо рта, покатились по подбородку, по вытянутой вверх шее и дальше в прикрытую легкой туникой ложбинку между грудей. Ветра не было, и долгий летний вечер почти не принес прохлады после дневного жара. Струйки приятно щекотали кожу, и она, поддавшись искушению, уже намеренно плеснула напиток на шею так, чтобы он сбежал по телу до живота и даже дальше, к заветному месту между ног, которое она так бездумно доверила юному лучнику. Ей до безумия хотелось окунуться в воду в одном из множества водоемов в этом краю, но строгий ритуал не позволял отходить от места захоронения, кроме как для того, чтобы справить нужду в кустах неподалеку. Она посмотрела на подруг. Вита слабым голосом в который уже раз выводила пассаж об ушедших воинах, которым никогда не придется заботиться о нерожденных детях. Глаза ее были полузакрыты, руки безвольно опущены. После случившегося у озера она стала непривычно молчаливой, словно какая-то затаенная мысль, которой она ни за что не хотела поделиться с подругами, не отпускала ее и заставляла держаться особняком, отсаживаясь как можно дальше от остальных так, чтобы даже ненароком не коснуться кого-то рукой или ногой; и это все больше беспокоило Лею. Если Вита сорвется, все кончится бедой. Почему за весь день поблизости ни разу не объявился Иво? Один его вид мог взбодрить Виту. Она перевела взгляд на Вангу. В ожидании своей очереди давняя подруга привалилась спиной к дереву и прикрыла глаза. На губах ее блуждала загадочная улыбка. «Точно такая, – с внезапной завистью подумала Лея, – как тогда у озера с Иво, словно она в полусне вновь переживала эти мгновения». Дыхание Ванги участилось, грудь подалась вперед, губы приоткрылись. Неужели она и вправду сейчас думает об этом…

Внимание Леи привлекло движение на краю поляны. Повернув голову, она увидела, как там, поглядывая в их сторону, неуверенно перемещается ее нареченный с поклажей в руках. Обычно еду и питье им приносил кто-то из молодых воинов. Не подавая вида, что происходит что-то необычное, Лея поднялась с места, пошла к кустам и, лишь уверившись, что хорошо скрыта от глаз плакальщиц, остановилась и повернулась к воеводе.

– Ты не должен был приходить сюда, – сказала она, внезапно подумав, что впервые разговаривает со своим женихом наедине. Только что-то очень важное могло привести его в это место.

– Я знаю. – Уго невозмутимо протянул ей кувшин и торбу с едой. – Вам же надо есть и пить. А мне оказалось сподручней.

– Что-то произошло?

– Ничего необычного. Ты уже, наверное, слышала, что ваидцы нашли тела своего старейшины и его сына возле озера у подножия дюны.

– Гуна сказала нам.

– Ваидцы ищут убийц и хотят поговорить со всеми невестами. Я сказал им, что к вам нельзя приближаться, пока не окончится оплакивание.

– С нами? – сразу пересохшими губами прошептала Лея. – Но почему?

– Они говорят, что видели у озера следы женщин. Но вы ведь ничего не знаете об этом, верно?

– Ничего. Конечно, ничего. Они же не думают, что мы… И с нами были…

– … Вальтер и Иво, – закончил за нее Уго. – Говорить должны были и с ними. Но их нет в лагере. И не будет в ближайшие дни. У них особое задание.

– Как нет? Какое задание? Разве они больше не будут охранять нас?

– Я не могу говорить об этом, пока не начнется битва, – сказал Уго и посмотрел в сторону Риги. – Они могут стать великими героями. Или не вернутся совсем. Только богам ведомо будущее. Возможно, мне придется приставить к вам других воинов.

– Других…

– И я действительно не должен был приходить сюда.

– Подожди.

– Да?

– Скажи… Та женщина. Вдова. Ева. Она много значит для тебя?

– Она… – Уго запнулся и посмотрел в сторону Вены, будто надеясь отыскать там ответ. – Я дал слово твоему брату. Ты – моя невеста. Ты знаешь, что два наших рода должны объединить всех ливов. Это главное. И здесь ничего нельзя изменить. А теперь извини, мне пора.

– Но ты так и не ответил.

Отдавая Лее поклажу, Уго на миг сжал ее руку и, круто развернувшись, быстро зашагал прочь. Лея неотрывно смотрела в спину своего жениха. С каждым шагом по мере удаления его мощная фигура медленно поглощалась наступающими сумерками, пока, скрытая деревьями, не растаяла совсем, как и ее уверенность, что ничто не может грозить ей за этими могучими плечами. Запаниковав, она вернулась к подругам, опустила торбу на траву и протянула напиток только что закончившей петь Вите.