– Год? – удивленный шёпот пронесся по классу.

Я скрещиваю пальцы, стискивая их до боли, чтобы не отвести глаз от Шейна. Я должна видеть его реакцию.

Я сделала глубокий вдох, чтобы продолжить.

– Убийство, – на выдохе.

Опустошение – вот, что я почувствовала в ту же секунду, когда шок отразился на лице Шейна. У остальных же буквально отвисли челюсти. Если и раньше в классе стояла тишина, то сейчас, казалось, присутствующие даже не дышали.

– Орудие убийства – металлическая статуэтка в виде слона. Маленькая, но очень тяжелая.

Я нервно провела рукой по волосам, смахивая надоедливую прядь с лица, после чего вновь скрестила руки. Ученики выжидающе смотрели на меня, ожидая более детального рассказа.

– Это случилось тридцатого июля прошлого года. Была уже поздняя ночь. В доме никого кроме меня не было. Не знаю, как он проник, обойдя сигнализацию. – Я раздула ноздри, прикусив губу. Говорить об этом ещё страшнее, чем вспоминать. Озвучивая, делаешь события ещё более реальными. – Он напал на меня в моем же доме. И хотел не просто изнасиловать, он… – голос задрожал. Горло сдавило, словно затянулась удавка. Я провела по губам тыльной стороной ладони, словно желая стереть слова, вылетевшие из моего рта. Я вскинула голову, боясь показаться слабой. Шейн побледнел. В его глазах читалось замешательство, затем они странно заблестели. – Ему нужна была моя боль. Он хотел причинить мне максимальные страдания, потому что был конченным ублюдком. Я не могла этого допустить, поэтому убила его, ударив по голове в момент борьбы. И вот вам итог. Он – труп. Я за решёткой. Превышение самообороны, повлёкшее смерть. Иначе говоря, убийство. Год в тюрьме, затем УДО. Сейчас я здесь. Стою перед вами и рассказываю. Бред, – морщусь.

– Мисс Дэвис, это не очень удачная шутка… – попытался разрядить обстановку учитель, видя, как ученики заерзали на своих местах.

Я ответила ему таким взглядом, что он сразу замолчал.

– Это не шутка! – зло проговорила я. – Не хотите говорить о правонарушении? Я могу сказать за вас! Прежде чем сесть за руль в нетрезвом виде, прежде чем напасть на кого-то, своровать что-то или сделать любую хрень, чтобы выделиться, облегчить себе жизнь, показать, кто круче, просто представьте, что вас ждет в тюрьме. Тюрьма – это не место, чтобы стать круче. Это не то место, о котором хочется говорить. Это место, в котором ты понимаешь, что ты – ничтожество. И там много тех, кто поможет тебе это понять. Не поймёшь с первого раза, тебе вобьют эту мысль со второго. Четыре стены, двухъярусные койки и соседи – насильники и убийцы. Лучше там никогда не оказываться, уж поверьте.

Вижу страх в глазах присутствующих. Уголок рта презрительно дергается. Теперь меня боятся.

Я мешкаю прежде, чем посмотреть на Шейна. Только его реакция имела значение. Но он застыл, напоминая греческую статую. И душа моя ушла в пятки. Ни гнева, ни страха, ни призрения… ничего. Шейн смотрел на меня, будто видит впервые в жизни. Пустой взгляд, не признающий меня.

Хотелось заскулить от той боли, что буквально разорвала мое сердце пополам. К горлу снова подкатила тошнота. Я задержала дыхание, чтобы справиться с ней.

– Шейн, – прошептала я одними губами. На парня это подействовало как спусковой крючок. Он резко вскочил с места, обращая на себя всеобщее внимание, подхватил рюкзак и кинулся к выходу так быстро, что меня обдало холодным ветром. – Шейн!

Я не думала ни секунды, выбежала из класса вслед за ним.

– Шейн! Подожди! Пожалуйста!

В школьном коридоре никого нет. Урок ещё не закончился. Я вижу, как Шейн сворачивает за угол, делая вид, что не слышит меня. Я ускоряюсь, поворачиваю за угол и врезаюсь в неожиданную преграду.

Ред Норрис.

– Куда ты так спешишь? – хмыкает он, ловя меня.

Я врываюсь, рыча:

– Уйди с дороги!

– Слышал твое признание. – Ред довольно улыбнулся, преграждая мне путь. Слышал? Как? Ред машет передо мной своим телефоном. – Кое-кто заснял твое признание в прямом эфире. – Вот блять! – Оказывается у нас с тобой больше общего, чем я думал!

Парень смеётся, убирая телефон в задний карман. Я вновь пытаюсь проскочить мимо него, но Ред ловит меня за локоть.

– Шейна преследуешь? Еще не поняла, что он тебе не пара? Он – правильный мальчик. Такой хороший и слабый…

Последняя капля. Я зарычала, словно львица.

– То, что ты отсидел пару месяцев за курение травки, не делает нас родными душами! Кто ты такой, чтобы так говорить о Шейне? Ты просто наркоша, возомнивший себя крутым парнем! Ты даже мизинца его не стоишь! Поэтому, свали, на хрен, с дороги и с моих глаз!

Ред скорчил гримасу. Я его разозлила. Но он шагнул в сторону, открывая путь.

– Можно подумать, ты его достойна! – Из его голоса засочилась гниль. – Ты – убийца!

– Да, – сказала я уже себе, – я ему не пара.

Я побежала дальше по коридору, слыша только шум своих ботинков. Отрываю единственную дверь в конце коридора, но вдруг чувствую оглушающую боль, сбивающую меня с ног. Перед глазами все темнеет, я падаю, не понимая, что произошло.

POV Салли

Голову ломит. Я промычала, касаясь затылка. Именно там больнее всего. С трудом разлепляю губы, во рту так сухо, что горло вот-вот потрескается, словно высохшая глина.

Открываю глаза, резко вдыхаю спёртый воздух. Пугаюсь, в панике закрываю глаза ладонями. Ничего не вижу. Я ослепла? От страха, что я лишилась зрения, становится дурно. Я дергаюсь назад, врезаюсь спиной во что-то жутко твердое и холодное.

Сердце подпрыгивает в груди, я пытаюсь вскочить, но ноги словно ватные. Оседаю на пятую точку. Земля? Я сижу на земле? Где я? Что происходит?

Я часто моргаю, стараясь хоть что-то рассмотреть, но бесполезно. Вокруг так темно, словно я действительно ослепла, и тихо, словно оглохла. Но, погодите-ка, свое шуршание я слышу. На глаза наворачиваются слёзы. Я опускаю веки, касаюсь их пальцами, стирая крошечные капельки. Провожу руками по своему телу. На мне все те же джинсы, кожаная куртка и майка. Я ощупываю карманы. Телефон пропал.

Черт тебя подери!

Прикусываю губу, поворачиваюсь на месте, вытягиваю руки вперед, чтобы ощупать, куда все-таки упёрлась моя спина, чтобы получить хоть какой-то ответ.

Странная поверхность. Холодная, шершавая, словно… камень.

Я вожу руками по стене, пытаясь найти, где заканчивается эта каменная статуя. Но она кажется бесконечной.

Я встаю на колени, продолжая трогать, затем медленно, неуверенно поднимаюсь на ноги. Ладони ползут вверх – никаких изменений. Тогда я двигаюсь в сторону. Через небольшое расстояние стена прерывается, сворачивая буквально на несколько сантиметров, как если бы плоская статуя выпирала из самой стены. Этот небольшой участок странно рассыпчатый, но такой же холодный. Быстро одёргиваю руку, по коже прокатывается волна дрожи.