– Вы знакомы? – небрежно поинтересовался интендант, глядя на демонстративно расположившегося в другом конце духана подполковника.

– Встречались, – равнодушно отозвался прапорщик, – а что?

– Да так, – неопределенно пожал плечами чиновник. – Вот вам у кого про верблюдов следует поинтересоваться. Все закупки под себя подмял.

– Делиться не хочет? – сообразил Будищев.

Надворный советник в ответ смерил его взглядом, но потом, видимо согласившись с подобной формулировкой, кивнул. После чего аккуратно промокнул губы салфеткой и почти приказным тоном сказал капитану: – Нам пора!

Тот, и не подумав возражать, сразу засобирался, пожал на прощание руку Дмитрию и, сунув хозяину скомканную ассигнацию, вышел вслед за интендантом. Проводив их взглядом, прапорщик вылил в кружку остатки вина и медленно выпил, смакуя каждый глоток. Вино и впрямь оказалось недурным, в этом маркитант не соврал. А еще под него хорошо думалось. Генштабист и интендант – странная парочка! Один пьет горькую, как будто желает забыться в пьяном угаре, второй, напротив, корчит из себя недалекого, забитого службой чиновника, до икоты боящегося гнева начальства.

За последние несколько недель Будищев успел свести знакомство с большинством интендантов отряда. Людьми они были простыми и падкими на подарки. Одному трофейный кинжал с серебряной насечкой, другому толстый ковер, третьему еще что-нибудь, благо в трофеях недостатка не было. Все это помогало получать без лишних проволочек любые припасы, от нижнего белья для солдат и матросов до продуктов и фуража. Но никто из них не имел в своем заведовании столько огнеприпасов, чтобы незаметно продавать их на сторону…

– Не ожидал вас здесь встретить, господин прапорщик, – отвлек его от размышлений голос Щербины.

– Сам удивляюсь, как забрел, – ухмыльнулся Дмитрий. – Тут все больше штабные да высокие чины столуются.

– Это верно. А позвольте спросить, давно ли вы знаете господ, с которыми имели честь обедать?

– С Недоманским мы вместе путешествовали из Петербурга до самой Астрахани. С Костроминым только сегодня познакомился. А что?

– Да так, ничего. Просто держитесь от них подальше. Скользкие они люди, особенно интендант.

– Вот как? – насторожился Будищев. – А мне капитан показался недурным человеком. Правда, раньше он столько не пил.

– Вероятно, прежде он столько не проигрывал, – желчно усмехнулся подполковник.

– Что, опять? – понимающе протянул прапорщик, знавший за генштабистом такой грех.

– В пух и прах, – подтвердил его догадку Щербина.

– И много?

– О точной сумме, простите великодушно, не осведомлен. Однако, зная не понаслышке людей, с коими господин Недоманский оказался за ломберным столом, полагаю, что она более чем значительна.

– А выручил его из этой передряги надворный советник Костромин?

– Вы слишком догадливы для простого прапорщика.

– А что за человек этот Костромин?

– Как вам сказать, – глаза подполковника сверкнули, как будто хотел употребить выражение покрепче, но в последний момент передумал и обошелся без ругани. – За последние пару лет несколько человек, служивших с ним, потеряли место, а один и вовсе по этапу в Сибирь отправился. Сам же Порфирий Полиевктович всякий раз отделывался переводом с повышением.

– Мохнатая рука наверху, – понимающе хмыкнул Будищев.

– Весьма образно, но при этом верно.

– Иван Григорьевич, – решил перевести разговор на другую тему. – Не подскажете ли, что за шум был на улице перед вашим приходом?

– Отчего же не подсказать. В лагерь прибыл отряд полковника Куропаткина из Туркестана. Говорят, по пути у них была жаркая схватка с текинцами.

– Куропаткина? – задумчиво пробормотал Дмитрий, где-то слышавший эту фамилию.

– Встречались прежде?

– Нет, не доводилось.

– Весьма известный в здешних местах офицер. Участвовал в походах на Хиву, потом служил у Скобелева в последнюю войну с турками.

– Буду знать, – улыбнулся на прощание Будищев и, приложив два пальца к козырьку кепи, откланялся.

– Ступайте, – благодушно махнул ему рукой подполковник.

Неторопливо возвращаясь в расположение, Дмитрий обдумывал полученную информацию. То, что Щербина имел свой гешефт на закупке верблюдов, было известно наверняка. Но при этом он, что называется, берегов не терял и брал по чину. К тому же при нем русские войска не имели проблем с вьючной скотиной и погонщиками. Однако охотников на столь лакомый кусок хватало, и кто-то из них конечно же донес Скобелеву. Белый генерал, по своему обыкновению, долго разбираться не стал и отстранил подполковника от дел, передав закупку интендантам. Те, в свою очередь, едва не угробили экспедицию. По отчетам, как водится, у них все гладко, а вот на деле караваны отправлять не на чем. Так что Михаилу Дмитриевичу, действительно, пришлось лично вникать во все частности закупок и отправлять с транспортами доверенных людей.

Так что причины вражды Костромина со Щербиной были понятны. Непонятно лишь, имел ли интендант возможность толкать налево патроны? Тут бы документы посмотреть, но кто же их простому прапорщику, да еще и моряку, покажет!

Возвращение в лагерь показалось Майеру праздником. От врага они отбились, потери понесли самые незначительные, да еще и встретили подкрепление, ухитрившееся пройти через самое сердце пустыни Каракум. Скобелев, узнав о прибытии Куропаткина, не поленился лично выехать навстречу своему любимцу. Похвалив за молодцеватый внешний вид солдат и казаков, он на глазах у всех по русскому обычаю обнял и расцеловал его, как самого дорогого гостя. С присоединением туркестанцев сосредоточение войск благополучно завершилось, и можно было приступать к тесной осаде Геок-Тепе. Затем будет штурм, победа и слава…

– Какие интересные у вас митральезы, – отвлек молодого человека от сладостных грез вопрос Штиглица. – В походе не случилось времени разглядеть их хорошенько. Какой они системы?

– Будищева – Барановского, – охотно пояснил гардемарин, которому польстило внимание к его «орудию».

– Не знал, что их уже приняли на вооружение.

– Новинка.

– И как показали себя в деле?

– О, выше всяких похвал! Правда, механизмы у них довольно нежные и требуют постоянного ухода. Но когда исправны, врагам лучше не попадать в их прицел.

– Часто ломаются?

– Нет, что вы. Но, говоря по совести, я полагаю это исключительной заслугой их изобретателя – прапорщика Будищева. Он буквально не отходит от своего детища и требует от матросов полной безупречности в работе.

– Будищев стал офицером? – удивился Штиглиц.

– Совсем недавно. А вы с ним знакомы, барон?

– Имел такое удовольствие, – дипломатично ответил подпоручик.