– Как?.. – я даже слов не нашла, пока провожала его изумлённым взглядом.

– Ты следила за ними, а я следил за тобой, – апатично ответил зеленоволосый, словно это было настолько естественно и очевидно, что даже не нуждалось в объяснении.

– Ты отчитаешься за свой поступок, – а вот холод в голосе Троя, когда тот посмотрел на Вельза, мне совсем не понравился.

– Она должна знать, куда попала, – отозвался тот, не меняясь в лице.

Угроза начальства его не впечатлила – или он предпочёл скрыть свою реакцию. В любом случае, я была благодарна, что он позволил мне услышать.

Однако то, что творилось сейчас, нуждалось в пояснении.

– Что происходит? – спросила у всех мужчин, присутствовавших в комнате.

– У тебя есть выбор, помни это, – только и сказал Вельз, затем стих и отступил к стене, игнорируя взгляд своего командира.

Трой отвернулся от зеленоволосого и посмотрел на меня… затем его глаза красноречиво опустились на полотенце, в которое я была замотана.

Не краснеть. Выдержать.

О, в этот момент я гордилась собой.

Сделав вывод, что в стыдливые обмороки тут никто падать не собирается, Трой вновь поднял взгляд до уровня моих глаз и спокойно и твёрдо сказал:

– Пути назад больше не будет.

– Я не отступлюсь, – решительно ответила ему.

Он ещё несколько секунд смотрел на меня, а затем перевёл взгляд на Аста.

– Она слишком важна, чтобы рисковать её поимкой ради шанса вернуть сестру, – сказал он ровно и без эмоций.

– Поясни, – голос Аста мгновенно стал таким же сухим.

– Она умеет управлять Грешниками.

Скверна!

Отступаю на шаг, напряженно глядя то на одного, то на другого. То на третьего… Зачем он это сказал?..

Аст резко посмотрел на меня, и в его взгляде что-то изменилось – словно там появилось понимание… понимание всего.

Всего того, чего я не понимала.

– Мне нужно подумать, – коротко сказал он и неожиданно вышел из комнаты.

Он уходит! Он уходит, зная мой секрет! Не зная, что мне делать, – бежать следом и пытаться убить его? – перевожу испуганный взгляд на Троя.

– Вельз, – одно слово метиса, и зеленоволосый беззвучно уходит следом. Должно быть, следить за своим командиром.

Следопыт, чтоб его.

– Ты мне объяснишь?.. – спрашиваю негромко, но в голосе прорываются истерично-требовательные ноты.

– Ты мне нужна.

Сердце делает резкий рывок вниз.

– Нужна для того, чтобы изменить этот мир, – пристально глядя в мои глаза, продолжает Трой.

А теперь вниз летит вся моя самооценка.

– Изменить этот мир? – переспрашиваю и сжимаю челюсть до боли.

– Ты ведь уже поняла это. Просто не хочешь признаться себе. Даже в мыслях, – голос Троя звучит тише, доверительней, а я вдруг понимаю.

Одобрение моего недовольства системой; полное отсутствие авторитетов; игнорирование правил Централи; обособленное, почти не подконтрольное существование со своим собственным внутренним сводом законов; требование беспрекословного подчинения…

– Вы готовите переворот, – процедила, глядя на него, как на самое опасное существо на земле.

Но взгляд Троя заставил меня отступить от него ещё на шаг.

– И вы хотите, чтобы я была с вами.

– Твоё умение управлять Грешниками очень нам поможет, – криво улыбнулся Трой.

– Я…

– Что? – он склонил голову набок, а в его взгляде появилась сталь, – Сбежишь? Расскажешь законникам? Или доберёшься до Централи и сообщишь об этом главнокомандующему лично?

Я сглотнула. Я ничего не могу – не когда я сама нахожусь в розыске больше пяти лет.

– Я не хочу в этом участвовать, – сказала уверенно, чётко проговаривая слова – чтоб до него дошло.

– Но ты уже в этом участвуешь, – парировал Трой, – Ты сбежала из секретной лаборатории, ты умеешь управлять зараженными, тебе, как никому, известно, что из себя представляет истинное лицо Централи.

– Это не моя война, – я отступила ещё на шаг.

– Не твоя? – Трой жестоко усмехнулся, – Ты всё это время убегала, думая, что тебя найдут и вновь вернут в клетку, ты выживала, не имея шанса остановиться и задуматься – а что вообще произошло с этим миром. А с ним произошёл жестокий эксперимент, в котором ТЕБЕ, моя радость, выпала не самая плохая карта, более того, ты, считай, вытянула туза по сравнению с теми, кого съели в первые годы после выпуска вируса.

– Зачем его вообще выпустили? – почти прошептала я, стараясь не думать о том, как он прав.

– Догадалась… – Трой не спрашивал, он констатировал, – Ты – неглупая девочка, Рин. Вот только ты разучилась мыслить широко. Ты думаешь только о себе, и я могу тебя понять. Но ты видела, что творится за воротами Централи, ты видела, как стираются с лица земли целые деревни, видела, как сотнями гибнут люди – и ты ни разу не захотела что-нибудь сделать.

– О, только не говори мне об этом, – я покачала головой, а на моих губах появилась какая-то болезненная улыбка, – Не тебе об этом судить, сын Централи. Ты всегда был защищен, ты был подготовлен к Миру После, ты сидишь за стенами базы, окруженный датчиками движения, имеющий хлеб и воду, имеющий теплую подушку под головой и команду тех, кто защитит тебя от любой угрозы.

– Не забывай, что я сам могу защитить себя от любой угрозы, – оскалился Трой, – И всего этого я добился, чётко идя к своей цели.

– Только не надо мне… – начала, было, я, как остановилась: выражение его лица говорило само за себя, – Вы планировали это ещё с момента обучения?..

То, что Аст был в курсе его планов, теперь было очевидно.

– Я планировал это с тех пор, как вирус был выпушен, – отрезал Трой, – Потому и выжил. Потому пришёл в Централь. Потому стал тем, кто я есть.

– Что, хочешь сказать, что в четырнадцать лет понял, что на самом деле произошло и начал придумывать изощрённый план мести тем, кто сотворил все это с нашим миром? – не без сарказма спросила я.

– О, моя история отличается от всего, что ты можешь себе придумать, – вновь оскалился Трой, и в его глазах сверкнуло уже так знакомое мне безумство.

Я непроизвольно сглотнула.

– Вы поэтому и подружились с Астом, так? – чуть тише спросила я, – Потому что оба хотели отомстить.

– Отомстить? Это глупое слово. Я хочу вернуть этому миру божеский вид, – криво усмехнулся метис.

– И ты, конечно, уверен, что знаешь, каким должен быть мир, – сарказм вновь вырвался и залил ядом все мои слова.

Как такой изломанный человек, как Трой, может быть уверен в том, что хорошо, а что – плохо?