— Вера, давай будем считать, что у нас с тобой этого разговора никогда не было, хорошо?

— Конечно, Володя! Как я испугалась, что ты отшвырнешь меня от себя. В какое-то мгновение мне показалось, что в твоих глазах мелькнула ненависть ко мне.

Как это страшно! Ты и сын для меня единственное, ради кого я способна на все! Ради кого и могу жить на этом проклятом свете. Пойми меня!

Володя вытер ее слезы.

— Я понимаю тебя. Вера, и не осуждаю. Нет. Не осуждаю. И никакой ненависти не было. Тебе просто показалось. Я люблю тебя, Вера.

Женщина прижалась к капитану.

— Как мне легко с тобой!

* * *

В это же время к штабу по аллее, а значит, мимо Владимира и Веры, проходил майор Крамаренко. Он увидел парочку еще издали от своего дома, перед которым та была видна как на ладони.

Влюбленные не заметили, как рядом оказался законный муж Веры.

— Милуетесь, голубки? — с натянутой ухмылкой спросил майор. — Ну-ну, а что за проблемы решаем? Уж не обидел ли ты Веру, Бережной? Она вся мокрая от слез!

— Тебе какое дело? — вопросом ответил Владимир.

— Это у меня-то какое дело? У законного мужа этой проститутки?

— Заткнись, Крамаренко!

Володю охватила ярость и нестерпимое желание дать выход тому, что скопилось внутри, набив морду этому прыщавому хорьку. Но его удержала Вера:

— Не связывайся с ним, Володя, прошу тебя!

Но Крамаренко решил продолжить разговор:

— У меня вопрос к своей неверной жене.

— А не пошел бы ты, Крамаренко, со своими вопросами? — вновь вспылил Бережной, и вновь его удержала Вера.

Она спросила мужа:

— Что ты хотел узнать, Крамаренко?

— Какой, Вера, невыдержанный на этот раз любовник у тебя оказался! А? Признаться, прежние твои поклонники, с которыми ты делила постель, были спокойнее, даже чем-то симпатичнее!

Крамаренко явно издевался и нарывался на конфликт — Ну, тварь!

Бережной рванулся к Крамаренко. Но Вера буквально повисла на нем, не давая Володе сойтись с майором, который немного отошел назад.

— Ты что, Володя, не видишь, что эта мразь провоцирует тебя?

Крамаренко изобразил на своей физиономии крайнее удивление.

— Мразь? Ты, Вера, назвала меня мразью? Перед Бережным роль свою играешь? Забыла, как у меня прощения выпрашивала за блядство свое? Тогда я, помнится, для тебя дорогим Геной был! А сейчас мразь? Не переигрываешь ли, девочка?

— Он все врет, Володя! Не верь ему, этого никогда не было!

Женщина продолжала крепко держать капитана, понимая, что не сможет долго удерживать офицера и Бережной в конце концов достанет майора. И тогда может произойти все, что угодно. Она видела бешеный огонь в глазах Владимира, тот почти не владел собой. Перед ним была цель, а не человек. Он мог и убить!

— Крамаренко, я прошу тебя, уйди! Не доводи дела до беды!

Но Володя вдруг успокоился, легко отстранил от себя женщину, сказал:

— Не надо меня держать. Вера. Я его понял! И не трону, не бойся! Пусть выговорится! Ему же больше ничего не остается, кроме того как кусать сзади шакалом, повизгивая в страхе получить в пасть!

Начальник штаба похлопал в ладоши.

— Молодец, Бережной! И дурак одновременно. Скажу вам, голубки, одно. То, что вы прощаетесь так страстно, это правильно, красиво, душещипательно, если бы было искренне. Так любящие люди и прощаются! Но любящие взаимно, а не как в вашем случае, где с одной стороны ведется очень умелая, циничная игра. Да и черт с вами, прощайтесь! Совместной жизни вам все равно не видеть.

Владимир спросил:

— Ты считаешь, что сможешь помешать нам с Верой быть вместе?

— Уверен в этом! Вера останется со мной!

— Ну и наглец! — проговорила Вера.

Начальник штаба поправился:

— Нет! Конечно, силой я удержать жену не смогу, да и не буду, но вот только перед Верой Михайловной, перед тем как принять решение, с кем остаться, неминуемо встанет вопрос о сыне. Оставшись с тобой. Бережной, она его навсегда потеряет. Мне хватит связей и компромата, чтобы лишить ее родительских прав. И стой, где стоишь. Бережной! Не дергайся! Лучше не сделаешь, а хуже тебе надо? Такие вот дела, Верунчик. А пока милуйтесь, голубки, будьте вы прокляты! И еще. Бережной, а пока можешь отвести эту красотку к себе в номер и оттрахать как следует напоследок. Потому как после командировки тебя, Володя, ждет долгая дорога отсюда куда-нибудь в Забайкалье! Слава богу, Семенова прислали командовать батальоном на время моего отсутствия, затем командование приму я. А мне такие, как вы, Бережной с Антоновым, задаром не нужны, герои!

Капитан посмотрел на бывшего однокурсника.

— Да, Крамаренко, я знал, что ты подонок, но что в тебе не осталось ничего человеческого, это я узнал только сейчас Что же, буду иметь в виду!

Майор указал на собственную жену, посоветовав:

— Ты вон ее поспеши отыметь, время до отъезда пройдет быстро. Не теряй времени! И не оставляй ее неудовлетворенной. Иначе потом рогами будешь провода в городке задевать, хотя и удовлетворенности ей ненадолго хватит, загуляет все одно!

— Ты не вернешься из командировки, Крамаренко, — тихо проговорил Бережной.

Но майор услышал:

— Ты никак мне угрожаешь? Очень хорошо! Первый шаг к своей гибели ты уже сделал, капитан! Но не спеши так! Успеешь! Я хочу, чтобы ты насладился всеми прелестями ее скорой измены. Счастливо вам провести время в постели! До встречи. Вера! Жди меня! Вернусь, с тобой еще другой разговор будет!

Майор повернулся и размашистым шагом будущего командира части, не оборачиваясь, вошел в штаб.

Володя с Верой остались на аллее.

— Ну и тварь, — вновь выразил свое отношение к непосредственному начальнику Бережной, — грохнуть его, что ли, козла, при случае?

Вера сцепила руки Бережного, сказав:

— Ты что, Володя? Ни в коем случае не связывайся с ним! Себя и меня погубишь. А на слова его не обращай внимания. Это всего лишь угрожающее, но бессильное шипение старой кобры Напугать может, а укусить уже нет. Но это здесь! Здесь он безопасен! Остерегайся его, Володя, там, в командировке! Вот там он действительно, не раздумывая, может подставить тебя под пулю. Лучше будь спокоен, не давай волю эмоциям!

Владимир продолжал негодовать:

— Ребенком, гад, решил шантажировать!

— Это все пустое. Ничего он не сделает. Пока вас не будет, я съезжу к его родителям и заберу мальчика. А потом, если его назначат комбатом, мы уедем отсюда. Он же сказал, что не будет терпеть вас с Антоном в части.