Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато хмель практически выветрился. Умыв снегом разгорячённое лицо, Егор почувствовал себя вполне протрезвевшим и побежал в РОВД.
Первым встретился по пути водитель «РАФика», удивившийся:
— Ты живой?
— Не дождётесь. Что вчера было?
— Понятно. Память отшибло, — в шофёрских глазах мелькнула искра сочувствия. — Вильнёв воспользуется. Будет разводить. Не поддавайся.
— Спасибо!
Он взбежал на этаж и открыл кабинет. Начальство ещё не прибыло, зато висел такой духман… Егор немедленно отворил окно, впуская морозный воздух.
В шкафу нашёлся чайник и чай. Без сахара.
Поскольку Вильнёв не появился ровно к девяти, самое время было набрать Сазонова, сообщить, что произошли изменения, и дальше не получится так свободно располагать временем.
— Егор? Хорошо, что набрал с утра. Гиви Кучулория найден мёртвым в своей машине около Ярцево. Местное ГАИ считает случившееся обычным ДТП. Не справился с управлением, слетел с трассы.
— Он выехал из Минска в обед в понедельник одиннадцатого. С Бекетовым на двух машинах. Бекетов вернулся чрезвычайно рано — к утру.
— Ты считаешь, он не был в Москве?
— Не знаю. Со слов Инги — стал совершенно бешенным.
После секундной паузы подполковник спросил:
— Где машина Бекетова?
— Вчера видел. Без следов аварии. Но если просто крыло помято, запросто мог отремонтироваться по-срочному, пока мы гоняли в Лепель.
— То есть ты тоже подозреваешь, что Бекетов убил предполагаемого любовника жены?
— Допускаю. У Бекетова вишнёвая «шестёрка». Надо осмотреть машину Кучулория и следы краски. Могу поинтересоваться, на чём он ездил?
— Чёрная ГАЗ-2410. Егор, я хочу, чтоб ты съездил в Ярцево.
— Сегодня? — он с неудовольствием подумал, что обещанное Инге шоу пролетает, либо придётся обеих девушек повесить на валенка-Лёху.
— На следующей неделе. Разбирается милиция, наши коллеги из Московской области держат руку на пульсе, но пока не вмешиваются. Будь готов к выезду.
Короткие гудки. О том, что срываться с практики будет сложнее, не успел предупредить. Зато вроде бы пропал холодок, возникший, когда напророчествовал смену Брежнева Андроповым. Ладно…
Ещё звонок. Она уже была на работе.
— Слушаю.
— Инга! Гиви Кучулория погиб. Когда ехал на машине в Москву с Бекетовым.
— Чёрт…
— Инга! Беги! Всё бросай и беги как можно дальше!
— Не могу. Завтра поговорим. Шеф идёт.
Гудки. Собеседники Егора сегодня взяли манеру бросать трубку, не попрощавшись.
Наконец, появился Вильнёв.
— Привёт, орёл. Оклемался?
— Чуть-чуть. Домой хочу. Отоспаться.
— Успеешь, — тот разделся и уселся за свой стол. — Колись.
— С песней и с радостью. В чём?
— В том, что стучишь на нас в КГБ.
— Все люди делятся на тех, кто стучит и кто перестукивается. А с чего вы так решили?
— С твоих пьяных вчерашних признаний.
Если бы не предупреждение водителя, Егор бы лихорадочно думал, как выкрутиться. Сейчас всё просто — надо уйти в отрицалово.
— Вот как? Я назвал управление, меня завербовавшее, офицера-куратора, у которого стою на связи, его телефон, свой оперативный псевдоним, задание?
— Ну вот! — расцвёл Вильнёв. — Значит, признаёшь. Это не криминально. И даже, наверно, благородно, служишь Отечеству сразу на двух фронтах. Но как ты думаешь после этого сослуживцам в глаза смотреть?
— Не знаю… Помогите мне! Я как на исповеди всё расскажу. А что с этим делать — сами решайте. Только пока никому, — Егор сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Я и правда агент. Позывной ноль-два-ноль-три. Офицера связи по фамилии не знаю. Обращаюсь к нему просто: «сэр». Его номер ноль-один-семнадцать.
— Задание?
— Внедриться. Дальнейшие инструкции получу позже. Каждый вечер включаю приёмник и слушаю Би-Би-Си, там кодовые слова вшиваются в текст передачи новостей.
— Так чей же ты агент?
Егор изобразил жесточайшие колебания перед тем как заявить: I am a British spy in the service of Her Majesty the Queen! I am MI6 agent[1]!
Капитан, естественно, разобрал только слово «бритиш». Его несколько мутное сознание уцепилось за другое.
— 02-03 — это номер «УАЗика» из дежурной части. 01-17 — «Волги» начальника РОВД. Су-ука! Ты меня развёл!
— Как и вы меня. Я же себя знаю. Выпью — и спать.
— Мордой в салате. Ира Безрогова тебя салфеткой обтирала. В общем, правильно поступил. Стукачи или вообще не пьют, чтоб потом донести: все бухали, а я не такой. Либо пьют и слушают, что другие выболтают. Но сначала песню орал, за неё чуть в бубен не получил.
— Ни хрена не помню. Что за песня?
— «Прорвёмся, ответят опера!» Ты — урод конченный! Посмел на вечерине следователей горланить песню про оперов!
Егор, развеселившись, начал выстукивать ритм по крышке стола:
Да! А пожелай ты им ни пуха ни пера. Да! Пусть не по правилам игра. Да! И если завтра будет круче, чем вчера, «Прорвёмся», — ответят опера. Прорвёмся, опера![2]
— Слушай, хорошая песня, только не к месту. Где ты её слышал?
— Сэр ноль-один-семнадцать по телефону напел. Короче. Не помню. Кто-то на гитаре в общаге лабал, два или три года назад. Кроме припева ничего в голове не осталось.
— Ладно. Начальник отделения велел тебя домой отпустить. Отсыпаться. С понедельника начнёшь. Правда, ты вполне неплохо выглядишь. Так может…
— Начальник же сказал — домой. Значит — домой. Иду выполнять приказ.
Больше всего хотелось не домой, а отловить Ингу. Если надо — связать. Утащить от Бекетова, опасного как цунами. Или просить Сазонова, чтоб её задержали по любому надуманному поводу. В психушник заперли как диссидентку, вздумавшую кричать: долой КПСС.
Ничего реального Егор не придумал и отложил решение на завтра.
[1] Я — британский шпион на службе её величества королевы! Я — агент МИ 6 (англ.).
[2] «Прорвёмся», группа «Любэ».
Глава 18
Девушки явились с минутным вежливым опозданием. Увидев Элеонору, спутницу Инги, Егор прикусил губу, чтоб не заржать. «Сменщица» вышагивала в сапогах на каблуках нереальной высоты, в них, верно, была выше будущего работодателя. Тем более — опера. Лёха нервно дёрнул щекой, когда Егор шепнул ему: «Что примолк? Обещал уговорить? Ну, убалтывай!»
До шоу оставалось ещё немного времени. Перед детдомовцами выступал шефский самодеятельный театр. Заведующая, услышав, что на пороге топчутся представители власти, потащила всех четверых внутрь
