— Скорее всего действительно сглазили, — подтвердила сестра. — Я же помню, как еще на вашей свадьбе без конца люди говорили, ах, как Лене повезло, муж такой красивый и богатый, и любит ее так. И вообще они такая красивая пара.

— Видно полного счастья не бывает. Если уж с мужем все хорошо, так в другом бог обидел. Ты же знаешь, скольких мы врачей обошли, и здесь, и в Германии, и в Англии, и в Израиле. Все только плечами пожимали и говорили, все у вас обоих в порядке, и будут у вас дети, вот увидите, а так ничего и не получилось, — вздохнула Лена. — А из детдома брать, опасно, там же такая наследственность. Сами знаете, порядочные люди детей не бросают, только подонки какие-нибудь. И что интересно, для них родить ребенка, это не проблема. Это только нам бог детей не давал, а всяким алкоголикам пожалуйста.

— Ну так где же вы взяли Стеллочку? Теперь ты уже можешь нам рассказать? — нетерпеливо спросила Вера.

— Теперь могу, мы уже все официально оформили, ее у нас уже никто не заберет, — счастливо улыбнулась Лена. — Пойдемте только сядем за стол. Я тут столько наготовила, Настя, пойдем. Стеллочка тоже с нами посидит.

— Ну, нет, — отмахнулась Настя. — Я не голодная, вы идите, а мы с ней здесь поиграем. А где у нас куколки? А где наши игрушечки? — нараспев обратилась она к малышке.

— Пойдемте, пойдемте, пусть Настя с ней понянчится, — сказала Вера, которой не терпелось поскорее узнать все подробности.

— Ну, хорошо, только проходите и садитесь. Что вам положить?

— Ой, Лена, ну потом. Сначала расскажи все, — дружно запротестовали гости. — Давай, рассказывай.

— Ладно, слушайте, — начала Лена. — Узнали мы о ней случайно. Это никто, как бог нам ее послал. Или нас ей. Это случилось на майские праздники. Мы с Вадиком пошли навестить его главного бухгалтера, он ногу сломал. Ну, посидели там немного, поговорили, а когда вышли, еще было светло, погода стояла хорошая, теплая, и мы решили пройтись. И встретили их, то есть, Стеллочку и ее дедушку. Он у Вадика четыре года начальником охраны проработал. Очень порядочный человек, Вадик его очень уважал. Он бывший военный, подполковник в отставке, на пенсию вышел по состоянию здоровья, у него гипертония началась. Потом он подлечился немного и к Вадику пошел работать. И надо сказать, при нем действительно порядок был, и вообще он очень честный и добросовестный человек. Но полгода назад ему пришлось уйти с работы, снова гипертония разыгралась. Вадик ему такой банкет устроил на прощанье. Там вся его семья была, жена, она врач, кстати, и дети тоже были. Я еще обратила внимание, какие они у него красивые. А как он ими гордился. Всем рассказывал, что сын юридический факультет с красным дипломом закончил, а дочка и невестка в университете учатся.

В общем, его мы и встретили. Он вел Стеллочку за ручку, а во второй ручке она крепко сжимала веревочку от воздушного шарика. Мы окликнули их, а когда они подошли ближе, и я посмотрела на него, то даже испугалась, так он изменился. Помню, я еще тогда подумала, что болезнь делает с человеком. Он постарел, наверное, лет на десять за эти полгода, что я его не видела. Но мы, конечно, вида не подали, что удивлены тем, как он выглядит, решили, что, может, он болеет сильно. Вадик стал его расспрашивать о здоровье, а я наклонилась к Стеллочке. Знаешь, я когда ее увидела, меня прямо в сердце как будто что-то кольнуло. Я так мечтала о такой девочке, а вот у кого-то она есть. А она, знаешь, протянула мне шарик, такая довольная, и даже языком поцокала и головкой так смешно покачала, чтобы показать, какой он красивый. У меня прямо слезы на глаза навернулись, — всхлипнула Лена, — так мне обидно стало, почему она не моя. Ну, ладно, в общем, потом меня прямо как будто бог надоумил спросить, как там его жена и дети. А он, вдруг замолчал, отвернулся и глухим голосом таким говорит, что у него больше нет ни жены, ни детей. Мы с Вадимом сначала обомлели и даже не поняли, что он имеет в виду, а он тогда и рассказал нам, что они со Стеллочкой одни на всем свете остались. Четыре месяца назад их всех пригласили на свадьбу. Его жена, сын с невесткой и дочка с женихом поехали, а он остался с ребенком, так как ему все равно ни пить, ни есть почти ничего нельзя. Да и с малышкой кто-нибудь должен был остаться, вот он и отпустил их всех погулять. Ехали они на машине дочкиного жениха. Он парень хороший был, не пил почти совсем, а тем более за рулем. Да только мало им это помогло. Когда они назад ехали на них грузовик наскочил, шофер был пьяный вдрызг. Все, кроме невестки, погибли сразу, а она еще сутки прожила. Все плакала и просила его позаботиться о девочке. Уже умирала, а все равно о себе не думала, только о дочке, и смотрела на него умоляющими глазами. Представляешь, вот бедная женщина, как ей было тяжело знать, что она оставляет такого крохотного ребенка на больного старика.

Мы с Вадиком, когда услышали это, так растерялись, что даже не знали, что ему сказать. А что вообще можно сказать в такой ситуации, разве можно кого-то утешить в таком горе? Но потом все-таки Вадик пришел в себя, стал ему предлагать материальную помощь, но он отказался. Сказал, что получает пенсию, и девочка за отца тоже, и им хватает. Вот только он очень за внучку переживает. Он ведь пожилой больной человек, а сейчас и вообще себя все время плохо чувствует. Если с ним что-нибудь случится, что с ребенком будет. Та, вторая бабушка, невесткина мать, живет в Киеве, вместе с семьей старшей дочери. У них квартира маленькая, они вчетвером в двух комнатах теснятся, ссорятся между собой постоянно, так что там для Стеллочки места не найдется.

В общем, когда он попрощался, и они ушли, мы с Вадиком посмотрели друг на друга и у обоих во взгляде было написано: это наш шанс. Девочка ведь необыкновенная, вы же сами видели, и хорошенькая, и из хорошей семьи. Мы уже даже никуда и не пошли, а только целый вечер все обсуждали, как же старика уговорить отдать ее нам. Вадик еще как-то держался, а меня просто трясло, так я волновалась, получится или нет. Вадик даже испугался, стал меня уговаривать, чтобы я так не переживала, но мне уже ничего в жизни не нужно было, только Стеллочка. Короче, на следующий день мы накупили подарков и пошли к ним, благо у Вадика на работе сохранился адрес Михаила Петровича. Всю дорогу я пыталась доказать себе и Вадиму, что старик просто должен отдать нам девочку ради нее самой. Что он сможет ей дать, старый, больной, а мы для нее сделаем все. И он сам это поймет и отдаст нам ее. Но Вадик так не думал.

— Понимаешь, одно дело говорить о том, что он переживает за ребенка, а другое дело вот так взять и отдать внучку чужим людям. Но мы с тобой постараемся все-таки убедить его, — быстро прибавил он, потому что у меня оборвалось сердце и это, по-видимому, было ясно написано у меня на лице.

— Я была уверена, что сразу смогу начать говорить о Стеллочке с Михаилом Петровичем, и вообще, что он сам догадается, зачем мы пришли. Но ему и в голову это не пришло. Он ведь прожил свою жизнь в эпоху профсоюзов, и считал нормальным, что его пришли навестить с бывшей работы и принесли подарки. Он пригласил нас пить чай, мы сидели, он нам рассказывал, какая у него была чудесная семья, мы слушали, сочувствовали ему и никак не могли начать разговор о главном. А Стеллочка, — Лена нежно улыбнулась, — сидела тут же возле нас, и играла новыми игрушками, которые мы ей принесли. Знаешь, я посмотрела на нее, одета она была чистенько, ничего нельзя было сказать, но все вещи старенькие, стираные-перестиранные, видно, их еще мама и бабушка покупали, когда были живые. И игрушечки ее собственные тоже уже не новые, облезшие, некоторые поломанные. У меня прямо сердце заболело, а как начать разговор — не знаю.