Он досадливо махнул на меня рукой и снова уставился в документы. А я поспешил уйти оттуда, чтобы меня не разоблачили. Когда я проходил по коридору мимо кабинета главного бухгалтера, то увидел, что он стоит посреди комнаты и явно ждет меня. Когда я поравнялся с его дверью, он оживился и поманил меня рукой, а когда я зашел, плотно закрыл дверь и молча уставился на меня.

— Я не писал в книгах и ничего не исправлял, — тупо повторил я, не зная, чего он от меня хочет. — Я не бухгалтер…

— Брось, Рома, — спокойно прервал он меня. — Я прекрасно знаю, что это не ты исправил.

— А кто? — глупо спросил я, почему-то догадываясь, что он сейчас скажет.

— Она, — ответил он, и глаза его заблестели сумасшедшим блеском.

— Но как же… — начал, было, я, но он прервал меня.

— Я двадцать лет проработал с ней, мне ли не знать ее почерка. Так она вчера была здесь?

И он требовательно посмотрел мне в глаза.

Прости, Мики, произнес я про себя. И не в силах обманывать его, молча кивнул головой.

— Так, — очень довольный, он потер руки. — Значит, она все-таки приходит сюда. Конечно, она здесь двадцать лет проработала. Мы вместе начинали, не может же она вдруг все так бросить на произвол судьбы.

— Так, когда она здесь бывает? — вдруг обратился он ко мне.

Господи, да он же сумасшедший, холодея, подумал я, видя, как у него в глазах зажглась довольная хитринка, и он не перестает потирать руки.

— Роман, — он умоляюще посмотрел на меня. — Я знаю, наверное, она не разрешила тебе говорить, но мне можно. У нас сейчас серьезная проблема, и она мне очень нужна. Не с этими же мне советоваться, — он презрительно кивнул на закрытую дверь. — Что они вообще понимают. Им кроме зарплаты, ничего здесь не нужно. Ну, Рома?

— По субботам и воскресеньям, когда стемнеет, — вырвалось у меня.

— Ага, очень хорошо, — обрадовался он. — Ну, все, Рома, иди. Спасибо тебе. Больше никому ничего не говори. Нас все равно не поймут, — и он вдруг подмигнул мне.

Я пошел к лестнице, уже окончательно не понимая, на каком я свете. Зачем я ему подтвердил, что она была. А вдруг мне это все привиделось? А вдруг у меня было временное умопомрачение, и я сам все исправил?

Я открыл дверь и пошел вниз по лестнице, не переставая думать об этом. И вдруг вспомнил. Микки ведь сказала, что будет оставлять мне знаки. Я остановился и огляделся. В глаза мне бросился забытый фанерный щит. Я подошел к нему, отодвинул немного и посмотрел. Возле стенки лежала небольшая кучка окурков.