– И тем не менее у меня в спальне стоит пара идеальных турецких домашних туфель, – возразила ему миледи. – Вещи, случается, путешествуют по миру. И кто может гарантировать, что какой-нибудь предприимчивый молодой бизнесмен не торгует этими «расширяющими сознание» грибами в угловом магазине в Форте-Ли, штат Нью-Джерси?

– Если уж быть до конца честными, миледи, – вмешалась я в разговор, – то домашние туфли вы купили на базаре в Стамбуле, а не в угловом магазине в Найтсбридже.

– Твоя энциклопедическая память меня когда-нибудь доконает, – заметила хозяйка.

– Владельцем лавки был говорливый коротышка с золотыми зубами, который постоянно называл вас «мэледи», что, на мой взгляд, удивительно соответствовало истине[65].

– Пусть так, – с подчеркнутой кротостью произнесла леди Хардкасл. – Итак, Нолан Читэм провел какое-то время на том самом континенте, где растут эти грибы.

– Я знаю, что ты всегда считала меня немного идиотом, когда дело касается людей и их побудительных мотивов… – начал доктор Гослинг.

– Это тебе всегда было трудно понять людей, – прервала его миледи. – Ты понимаешь, как действуют их организмы, но не мозг, который ими управляет.

– Согласен, старушка. Полностью согласен. Но, понимаешь, даже такой идиот, как я – человек, которого действия других людей уже не удивляют, потому что он давным-давно смирился с мыслью о том, что не в состоянии предсказать чужие поступки, – даже такой идиот потрясен тем фактом, что Читэм мог убить своих близких друзей лишь для того, чтобы удовлетворить свои амбиции. Мне кажется, в этом нет никакого смысла. У него же не осталось друзей, с которыми он может разделить свой триумф, не говоря уже о том, что он убил курицу, несущую золотые яйца.

– Эта мысль и мне приходила в голову, – вставила я. – Мне кажется очень неразумным убивать собственных актеров… А что, если в результате всей этой шумихи вокруг нее фильма станет событием? Как он сможет развить этот успех, когда у него не будет актеров, чтобы сыграть в продолжении…

– Как я понимаю, картина и так уже стала событием. Читэм попросил у меня разрешения воспользоваться телефоном, и я случайно услышала, как он говорил о растущей популярности, доходах и бог знает о чем еще в том же роде… Мне кажется, что убийства пошли его бизнесу только на пользу.

– И все равно все это выглядит очень странно, – настаивала я. – Мертвые актеры не могут играть.

– Уверена, что он легко наймет новых, – возразила мне миледи. – Если уж он настолько бездушен, чтобы убить их, то найти новых для него не составит никакого труда.

– Может быть, – сказала я. – Хотя актеры – люди суеверные. И он должен понимать, как трудно будет уговорить их поработать в «Смертельной компании». То есть даже для человека, решившегося на убийство, существует масса причин не совершать его.

– Но тогда кто же? – не унималась леди Хардкасл. – Дина Коудл?

– Что ж, она – нечто большее, чем просто испорченный ребенок, – заметил инспектор.

– Испорченные дети могут причинить массу неприятностей, – ответила ему миледи.

– Но в церкви Коудл произвела впечатление очень расстроенной женщины. А она не актриса, поэтому маловероятно, что она могла так достоверно сыграть эту роль.

– Возможно, вы и правы, – согласилась миледи. – А вы проверили ее алиби на два других вечера, инспектор? То, что она обедала с Орумом, когда он вдруг сошел с ума и выскочил из паба, мы уже знаем.

– Честно сказать, ни у кого здесь нет железного алиби. Даже у вас двоих, – сообщил Сандерленд.

– Да мы же образец добродетели, – возразила ему леди Хардкасл. – Мы просто не могли этого сделать.

– И потом, я уже говорила вам раньше, что если я решу кого-то убить, то вы никогда не найдете тело, – добавила я.

– Да, я это помню… Знаете, а вы страшная женщина.

– Люди часто так говорят, а сама я вижу себя миловидной и очаровательной девушкой.

– Так оно и есть, дорогая. Не обращай на них внимания, – вмешалась в разговор леди Хардкасл.

– Но ведь совсем недавно вы сами сказали, что я бываю жуткой, – напомнила ей я.

– Правда? Наверняка я имела в виду что-то другое.

На это я только фыркнула.

– Как бы то ни было, – сказал инспектор Сандерленд, – но я боюсь, что мало кто может предъявить надежное алиби. Два убийства были совершены глубокой ночью, и все подозреваемые утверждают – на мой взгляд, вполне резонно, – что находились в это время в своих постелях. Последнее же – я полагаю, что смерть мистера Орума была как минимум непредумышленным убийством, – последнее случилось в пабе, полном посетителей.

– Среди которых мистером Читэмом и не пахло, – добавила я.

– А вы знаете, она ведь права, – сказала леди Хардкасл. – Читэм в это время устанавливал проектор в зале ратуши.

На мгновение инспектор задумался.

– Я не буду этого оспаривать, – сказал он наконец, – хотя грибы можно было подложить в пирог в любое время.

– А вы будете говорить с Хьюзами? – поинтересовалась леди Хардкасл.

– Я все время это откладывал, – признался инспектор, – но, как мне кажется, время пришло.

– Откладывали? – переспросила я.

– Я нахожу его слишком нудным, – пояснил Сандерленд. – Понимаете, я готов защищать его право выражать свое мнение, и выражать его совершенно открыто, даже ценой собственной жизни. Но в то же время я готов отдать ее, только чтобы не слышать, как он это делает. Однако, боюсь, мне все-таки придется возобновить знакомство с ним и его очаровательной женой, если я хочу качественно выполнить свою работу.

– А можно нам с вами? – спросила миледи.

– Прекрасно, что в этот момент рядом со мной будут находиться вменяемые люди, – ответил Сандерленд. – Только не забывайте, что вы сами напросились. Я не собираюсь отвечать за ваше разочарование или раздражение.

– Договорились, – согласилась леди Хардкасл. – Фло, будь лапочкой и предупреди мисс Джонс, что за ланчем нас будет шестеро. Вы же останетесь, джентльмены?

– Боюсь, что мне надо возвращаться в город, – ответил доктор Гослинг. – Так что как-нибудь в другой раз.

* * *

Мисс Джонс смазывала какую-то выпечку свежим яйцом, когда я засунула голову на кухню.

– За ланчем нас будет пятеро, мисс Джонс, – сказала я. – Не знаю точно, когда мы вернемся, но это будет где-то около двенадцати.

– То есть мы тоже приглашены? – спросила Эдна, загадочно подмигивая.

– Нет, – ответила я. – К нам присоединится инспектор Сандерленд.

– Я так и подумала, милочка. Никогда не слыхала, чтобы полисмен пропустил случай поесть даром. Я имела в виду, что те двое – мисс Драйтон и мистер Читэм – ушли.