Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня суббота. Возможно, Розмари тоже в Вест-Виллидж. В уютном винном баре, или в ресторане фермерской кухни, или на просмотре фильма в «Ай-Эф-Си Центре». Есть так много мест, где можно побывать. Но за последний месяц Розмари не загрузила в сеть ни одной новой фотографии. Я просмотрела несколько историй из «Инстаграма», изголодавшись по новостям, но каждая из них была скучной: ее растущие растения, пирог с ревенем, который она испекла, корешок ее последней книги. Возможно, карьера отнимает у нее все свободное время и энергию, но все же – разве большинство женщин, узнав о новых отношениях своего бывшего, не пытаются доказать, что у них все хорошо, что они продолжают жить, посещая крутые мероприятия и встречаясь с крутыми людьми? Я проверяю ее профиль на предмет обновлений.
Новый пост! Опубликован два часа назад. Сжав экран двумя пальцами, с жадностью увеличиваю фотографию, желая рассмотреть ее поближе.
– Ты последняя? – спрашивает девушка, с трудом стоящая на ногах.
– Я не в очереди, – бросаю, не глядя на нее.
Она направляется к двери уборной, я отступаю еще дальше в тень и узнаю на фотографии элегантную лестницу Метрополитен-оперы, снятую с верхнего яруса. Красный бархатный ковер заснят с выгодного ракурса. «Новоиспеченные поклонники оперы», – гласит подпись.
Поклонники, во множественном числе. Я тут же проверяю, нет ли Розмари в отметках на чужих фотографиях в «Инстаграме» в последнее время, и вуаля, вот она: ее узкие плечи в зеленом бархатном платье в пол, ее вычурные белые оперные перчатки, ее волосы.
Ее волосы! Они теперь не того же цвета, что и мои – она покрасилась в черный. Хотя цвет ей идет, Розмари выглядит совсем не похожей на себя. В кого она пытается превратиться? Слегка наклонив лицо в другую сторону от камеры, Розмари положила руки в белых перчатках на перила. Это выглядит неестественно и неловко, но она сияет. Подпись к фотографии ласковая и дразнящая, предполагает некую установившуюся близость:
«Коренная жительница Нью-Йорка впервые в Метрополитен-опере! Я уже пристыдил ее, поэтому позвольте мне просто сказать, что для меня большая честь быть ее гидом».
У парня, разместившего это фото, открытый аккаунт в «Инстаграме», поэтому я перехожу туда. Его зовут Оливер. Если верить описанию, он режиссер и фотограф на фрилансе. Звучит привлекательно, но сколько людей в наши дни называют себя «фотографами» в социальных сетях? Все, что от вас требуется – навести телефон, снять и добавить фильтр.
Я просматриваю профиль Оливера – в основном это эффектные, окутанные тенью портреты пожилых людей – в поисках его собственного фото. Он страшнее или сексуальнее Калеба?
Оказывается, Оливер подтянутый и широкоплечий, с приятной, легкой улыбкой, но совершенно неприметным лицом – ничего особенного, ничего привлекательного. Полная противоположность Калебу.
Оливер – просто мимолетная интрижка или предназначенный ей мужчина?
Я решаю послать ей еще одно сообщение, к черту. Пусть она решит, что я докучливая или назойливая, к черту, просто к черту. Есть вещи и похуже.
Наконец-то закончила книгу Джоанны Уолш! Я никогда не переживала расставания, но, черт возьми, сейчас чувствую себя так, будто с меня кожу сняли! На очереди Каск. Дай знать, как будет время, хочу вернуть книгу и обсудить твой рассказ!
Затем я убираю телефон. Она либо ответит, либо нет. Нет смысла проверять каждые пять минут. Бесполезно. И вот я возвращаюсь к бильярдному столу, на этот раз в качестве зрителя, и жду, пока мы все не устанем настолько, чтобы разойтись по домам.
Наконец, спустя несколько часов, мы закругляемся. По дороге домой, пока мы держимся за руки, Калеб невзначай упоминает, что начал искать новую работу.
– Правда? – Я останавливаюсь на улице и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, изумленная и довольная.
Несмотря на то что несколько недель назад в уэльском пабе он признался в своей неудовлетворенности работой, он не пытался изменить обстоятельства, которые привели его сюда. Его работа – последняя оставшаяся ниточка, связывавшая его с Розмари, и скоро он разорвет ее. У Калеба отличное резюме, он без проблем найдет другую работу. Мы еще не обсуждали возможные проблемы с визой, но я не возражаю. Преодоление препятствий звучит лучше, чем банальность и удобство.
Представляю себе совершенно другую жизнь: просторную квартиру недалеко от Хэмпстед-Хит и залитый солнцем домашний офис, в котором можно писать, пока Калеб работает в солидной компании или университете в центре Лондона. Я представляю себе поездки в Сассекс или Эдинбург по выходным и в Париж, Флоренцию или Барселону во время длинных отпусков. Это звучит прекрасно; будущее, к которому стоит стремиться.
Когда мы возвращаемся в мою квартиру, я вознаграждаю Калеба за его внезапную инициативу восторженным и продолжительным минетом. Он поглаживает большим пальцем мою шею, впивается в мой рот и вцепляется мне в волосы, когда кончает.
Позже, когда он засыпает, я проверяю свой телефон, надеясь, что Розмари ответила – и это правда так.
Пока член Калеба был у меня во рту, она написала: «Рада, что тебе понравилась Уолш! Извини, что пропала. Как насчет понедельника?»
* * *
В понедельник в винном баре в Коббл-Хилл, предложенном Розмари, я не сразу узнаю ее, пока черноволосая женщина не хлопает по стулу рядом, перехватив мой взгляд. Я совсем забыла о новом цвете ее волос. Скользнув на стул, возвращаю ей книгу Уолш в мягкой обложке. Затем комментирую ее прическу.
– Некоторые из моих друзей не оценили. – Она смахивает пряди со лба. – Это заметно.
– Те самые друзья, которые не хотят идти с тобой на скалодром? – Она краснеет.
– Один ноль.
– Ну, мне нравится. – Я заказываю каждой из нас по бокалу красного.
– Спасибо, как жизнь?
Я пожимаю плечами и говорю, что у меня все хорошо, много пишу, продаю книги.
– Все довольно обыденно. А что насчет тебя? Давно не виделись.
Розмари, которая, должно быть, уловила скрытое обвинение в моем голосе, спешит оправдывать свое отсутствие:
– Это было сумасшедшее начало года, я была так занята работой и семейными дела. К тому же я начала встречаться кое с кем. Знаешь, как это бывает в начале отношений – так легко увлечься. Признаю свою вину.
– О-о-о, подробности, пожалуйста, – требую я, вспоминая фотографию в Метрополитен-опере.
– Его зовут Оливер, мы встретились буквально через две недели после того, как Калеб позвонил и сказал, что все кончено. Прошел всего месяц, но мы так хорошо друг друга понимаем, что решили попробовать. Так что
