ПЯТКА-КАЛИГУЛЫ. Мы улетали в Турцию — по дипломатическому коридору, то есть без деклараций, особых таможенных проверок. Так как мы направлялись на серьезный прием в высоких инстанциях, я напялила на себя все, что у меня было дорогого, красивого, дочка тоже. Через несколько дней собираемся лететь назад, нам звонят из Киева и говорят: «Тот коридор, по которому вы летели, закрыт, будут все проверять». Я понимаю, что все, что на мне надето, будет либо конфисковано, либо меня заставят заплатить такую пошлину, что… Рассказывать им, что эти вещи куплены еще в советские времена двадцать лет назад, — бесполезно. У меня уже был такой опыт в прошлом, когда пришлось оставить им шубу! Мы возвращались с юга, я была в легкой куртке и с собой везла шубу: намеревалась переодеться по прибытии в наши морозы… Прилетели, я стою и ругаюсь: «Это моя вещь, не купленная»… Меня водили на досмотр, оскорбляли, все было по полной программе… Вот и теперь зять говорит: «Будем прятать». Дочка тоже: «Мама, ты как хочешь, но я прячу». А прятать надо куда-то в чемодан и сдавать его в багаж. Ненадежное дело, потому что в Турции просмотр тоже идет по телевизору, как у нас, и кто его знает, как у них это поставлено. А потом еще и по телевизору в Бориспольском аэропорту… В общем, с горем пополам запихнули мы все, куда могли, завернули, попрятали. Сидим в самолете, я учу дочку симоронить. Сначала сладкий самообгон сделали — о том, как турки не только ничего не тронули, но еще заложили к нам в чемоданы свои драгоценности в подарок. А наши в Борисполе, мол, добавили к ним еще украшения, снятые с себя, и голенькие устроились работать стриптизерами… Вышла я на трассу и — пошла гулять: тетя Клава надевает носки на помидорную картошку, потому что лабидрон строит мотылька из Братской ГЭС, в то время как варенье из почтового ящика нахлобучивается на щеки Калигулы… и все такое. Всю дорогу, пока летели, шептала ей это на ухо, она смеялась, потом устала, уснула. Прибываем в Киев. Нас пропускают без деклараций, отдают наши вещи — все в полном порядке. И вдруг подходит старший, какое-то их начальство: «У нас акция, всем, кто прилетает сегодня между двенадцатью и тринадцатью, положен приз, примите». Смотрю: на часах двенадцать часов семь минут. Ну не бог весть какой там приз, но — приятно…

БЕЛЫЙ-ПАРОХОД. В воскресенье у меня было огромное желание попасть на мероприятие, на которое проникнуть невозможно, потому что ограниченный круг людей туда приглашался. Пригласительного я, конечно же, не имела и не рассчитывала на него. Поэтому заставила себя забыть о своем желании, наметила разные дела на этот день… Но все они отменились, потому что мне позвонили, что-то перенесли, в чем-то отказали. Вот тебе и раз, думаю, ни то ни се… И вдруг звонят люди, с которыми я не общалась уже тысячу лет, и предлагают два пригласительных на то самое мероприятие!

Б. Вы воспользовались обоими пригласительными?

Б-П. Пятью! Дело в том, что, как только я туда пришла, мне предложили ещё три пригласительных, то есть вместо одного мероприятия я, можно сказать, одновременно посетила пять. Я сидела в центральной ложе, меня приняли, наверное, за президента. Или резидента.

Б. Вас за симоронавта приняли! И на законных основаниях. Смотрите, вы ведь ничего не сделали, чтобы осуществить свое намерение, наоборот — пытались сами себе помешать всякими делами. Не получилось. Почему? Потому что трасса была построена до того — и построена качественно. Вам оставалось только направиться по этой дорожке… Вы же помните, что желания, возникающие у симпатизированных людей, соответствуют их природе, призванию и — не могут не исполниться. Конечно, если бы вы купили билет на автобус и из принципа, назло кондуктору, пошли пешком…

ЛАБЕЛИЯ-РОМАШКА. У нас на кухне сломался кран. Как обычно, женщина стала бы пилить мужа. Но я прояснилась… и на всякий случай подумала, что надо попросить знакомого сантехника помочь выбрать подходящий смеситель и установить его. Прошли буквально сутки. Я совершенно забыла о своем намерении. Прихожу домой, муж устанавливает кран без всякого сантехника. На кухне теперь чудесный смеситель, и вода совершенно не течет.

Б. Ваш муж в принципе склонен к таким подвигам или это произошло неожиданно?

Л-Р. Первый раз в жизни. Раньше, если и брался за что-нибудь такое, всегда ломал. Я его на пушечный выстрел отгоняла…

Б. То есть вы сейчас не просили, не уговаривали…

Л. Ни минуты.

Б. Вот видите — что значит проясниться! Открываются все заслонки у тех, кто нас окружает, они тоже движутся по беспрепятственной трассе…

Л. У меня внутри был восторг. Я сказала мужу: «Симпатяга» — и бросилась к нему на шею…

Б. Мы с вами в этом похожи. Стоит нам, Петру и Петре, взглянуть друг на друга, как хочется броситься…

(Петр обнимает Петру. Она кричит: «Задушишь!..»)

ОЛЬГА-БОЛЬГА-МОЛЬГА. Когда я пришла в понедельник на работу… У нас там стоит цветок возле ксерокса, и мне кажется, что он говорит: «Ну полей же меня наконец…» Я его полила. И теперь, когда у меня возникает проблема какая-нибудь, он как бы о себе напоминает — светлячками, появляющимися вокруг, то есть чем-то похожим на него. Так сказать, поддерживает меня, подмигивает: не бойсь, я рядом!

То же происходит с собаками. Как-то я прорабатывала историю о том, как сильно испугалась собаки. И вот сейчас повсюду вижу собак, они мне виляют хвостами, как знакомой… Мало того, одна провела меня прямо до дома. Но я ее не боялась, чувствовала, как свою… Потом вынесла ей поесть. Она поела, вильнула хвостом и ушла себе.

А потом еще на прошлом занятии я затронула тему уродства, и к нам на фирму пришла женщина… ну, с сильными физическими дефектами. По какому-то делу пришла. Я еще забыла сказать, я сняла линзы и сейчас вообще без очков. Когда общаешься с людьми и видишь их хорошо, то видишь их как бы снаружи. А когда без очков, то чувствуешь их изнутри, понимаешь их внутреннее. И вот я общалась с этой женщиной и увидела, как она прекрасна в душе… После этого мне стали попадаться другие женщины, чем-то похожие на эту, но они снаружи такие, как та внутренне…

Б. Ну что ж, очень показательно. Если мы симпатизируем себя и свое окружение, то наблюдаем продолжение своего симпатяги в тех вещах, явлениях, которых раньше вообще не замечали или которые могли быть враждебны нам, оппозиционны. Эти цветы, собаки, эти встречные женщины теперь носители вашего симоронского начала. Мы ж не говорим о том, что покидаем этот мир, делаем себе харакири, нас ничего не интересует. Нет. Мы присутствуем в общепите, но теперь любое блюдо, с которым мы сталкиваемся, наполнено другим содержанием. Нам открываются иные возможности по сравнению с предшествующими, мы выходим из рамок среднего человеческого статуса…

ПТИЧКА-С-ТРЕМЯ-КРЫЛЬЯМИ. В прошлые выходные мы с братом ездили к себе на родину, во Львов. Я хотела найти на кладбище могилу свекрови. Мне не довелось побывать на похоронах, и я не знала, на каком она кладбище. Родственников не оказалось в городе — были на даче. Брат говорит: «Поедем в коммунальную службу, все там узнаем». Но я его остановила, отошла в сторонку и… нарисовала себе: солнечная погода, город — молодой, только что построен, башни сверкают свежими красками… Население — дети, одни дети… или эльфы? Они окружают нас, ведут вокруг хоровод… Я схватила брата за руку, стала кружить. Остановились прохожие, улыбаются — почти как эльфы… Я и их в хоровод, нескольких… Тут подъехал автобус, люди стали его заполнять, я втолкнула брата туда: «Поехали!» Он привез нас прямо на кладбище. Выходим, меня потянуло влево… через минуту нахожу могилу свекрови.