– Почему решили попробовать работать у нас?

– Мне сказали, – пояснил он, – что у вас формируется большой отдел, целиком посвященный этой теме…

Я кивнул и некоторое время слушал его рассуждения о необходимости классификации этих рисков, а также выработки решений, в каком случае что делать.

Конечно, это совсем не то, что мне нужно, хотя отдел о рисках планетарных катастроф у нас уже есть, укомплектованный как сотрудниками, так и кабинетами, пусть даже одним, а также кое-какой аппаратурой.

Этот же отдел, если говорить начистоту, вообще лишний, так как вопросами возможных катастроф, связанных с падением огромных метеоритов, гамма-всплесками близких звезд или магнитными бурями на Солнце занимаются в сотнях научно-исследовательских институтов по всему свету.

Однако этот отдел и является нашей вывеской для различных проверяющих структур, хотя посторонние все равно сюда быть допущены не могут по определению, но даже не все высшие лица в КГБ, армии или даже правительстве не должны знать о нашей черной работе слишком много.

Я отвлекся, просматривая новые данные испанской разведки, а когда поднял взгляд на этого Сергея Мануйленко, он заканчивал свою речь, заметно волнуясь и глядя на меня с надеждой:

– Потому я уверен, что сверхглубокое бурение несет огромные риски для существования всей земной цивилизации!..

– Только из-за выброса магмы? – спросил я.

– Больше из-за атмосферы, – ответил он, – что будет закрыта плотными тучами. А у нас на земле воцарится зима на несколько лет! Даже в Африке! Дело в том, что исследователями движет чисто научный интерес, не оправданный никакими меркантильными интересами.

Я проронил несколько провокационно:

– Но это же ученые. Фундаментальная наука не предполагает немедленной отдачи.

Он возразил горячо:

– На Луну хотят попасть потому, что там гелий-три, бесценное ядерное топливо, в коллайдере мечтают найти источник бесплатной энергии, генную инженерию развивают для устранения всех болезней и бессмертия людей, а вот сверхглубокое бурение обещает пока только выброс огромных масс магмы, плотный экран пепла между планетой и солнечными лучами и смерть всего животного мира!

Я сказал успокаивающе:

– Не волнуйтесь, я понимаю и разделяю вашу точку зрения. Вы приняты. Круг ваших обязанностей очертим позже, а сейчас соберите все за и против глубинного бурения, чтобы положить на стол тех, кто выше нас обоих.

Он ушел осчастливленный, а я подумал, что этого можно будет перевести в основной отдел, все-таки сверхглубокое бурение совсем не то, что вспышка на Солнце, взрывы звезд, сверхвспышки на Солнце и прочие беды, с которыми сделать ничего не можем.

Хотя пока пусть поработает в отделе прикрытия. Увидим со временем, что и как. А если какие-то проверяющие, что обязательно появятся, начнут наезжать из-за наших слишком широких полномочий, будем выставлять этот отдел как основной и чуть ли не единственный.

Хаотическая работа начинает упорядочиваться, я наконец-то велел всем собраться в главном зале, сообщу о программе, которой будем руководствоваться, и, чего я меньше всего ожидал, кроме моих непосредственных сотрудников, пришли даже Мещерский и Кремнев.

Мы не просто новый отдел, прочел я в глазах Мещерского, но именно тот отдел, что перепрофилирует их деятельность с мелкопоместной на общечеловеческую, что льстит и тревожит одновременно.

– Первое задание, – сказал я, – взять под особый контроль страны и режимы, что втайне от других пытаются совершить прорывы в биологии или в чем-то еще опасном и добиться преимущества.

Кремнев уточнил с некоторой насмешкой:

– От кого задание?

– От вселенной, – объяснил я. – Ей грозит опасность, она ждет от нас помощи. Потому ей нужно, чтобы мы сами спаслись, развились как можно быстрее и без поломанных рук-ног вышли за пределы земной колыбели.

Он усмехнулся, кивнул.

– Достойные цели. Не так уж чтоб совсем мелкие.

– Под контроль уже взяли, – пискнул Гаврош и тут же отступил за широкую спину Ивара.

– Пока Европа жует сопли, – сказал я, – и мямлит про этику, азиатские страны вовсю экспериментируют с генной модификацией… Да не растений, а человека! А если учесть, что далеко не обо всех опытах просачивается даже в научные круги, то опасность переоценить трудно!

Мещерский кивнул, сказал очень серьезно:

– Видимо, нужно не спускать глаза и со стран Южной Америки?

– Верно, – ответил я. – У них наука пока не очень, зато те горячие головы из университетов США, которым не дают ходу старые и мудрые, бегут в их джунгли и там основывают всякие скрытые как от Штатов, так и от местной власти лаборатории.

Мещерский проронил задумчиво:

– Любая фирма, что привлекает большие средства и объявляет некий стартап, что перевернет мир и осчастливит всех, должна привлекать внимание.

– Абсолютно верно, – сказал я. – Жуликов всегда хватало, а теперь стало еще больше.

Кремнев рыкнул:

– В наше время резких перемен, где со всех сторон мутная водица, не знаешь куда плыть, особенно легко ловить крупную рыбу в чужом водоеме.

– Это дело правоохранительных и законодательных структур, – сказал я, – а наше управление должны привлекать внимание малоизвестные или совсем новые фирмы, что уже располагают большими суммами и начинают некое стартапство без привлечения инвесторов и шумихи в прессе.

– Без шумихи, – сказал Мещерский. – Да, это ключевой момент! Какую бы пакость ни задумали, но все будут стараться проделывать тайно.

Гаврош снова не утерпел, высунулся из-за Ивара.

– Все оставляет следы! Нужно быть только хорошим следопытом. Мы уже наблюдаем за рядом таких… думают, что все шито-крыто, но остаются чеки оплаты, квитанции на перевозку…

Кремнев посмотрел на него оценивающе.

– Шустрый парнишка. Может быть, забрать его к нам в военную разведку?

– Не пойду! – вскрикнул Гаврош.

– Мобилизуем, – пообещал Кремнев сурово.

– Я не военнообязанный, – заявил Гаврош. – У меня куча болезней!

– Исправим, – сказал Кремнев. – В смысле, подменим медицинскую карточку… Ладно-ладно, не падай в обморок, генералы тоже шутят. Даже Иосиф Виссарионович шутил…

Они походили хозяйски по всем помещениям, поинтересовались, чем еще помочь, но у меня все равно остался какой-то осадок. Понятно же, я здесь не бог и не царь, но как-то задевает, что вот приходят и посматривают свысока.

Да, умом понимаю, что у них масштабы пошире, армиями двигают, целой страной рулят, но все равно еще шире масштабы у меня: я живу сегодня и одновременно завтра, а они пока только сегодня…