В новостях передали, в Штатах в гонке за президентское кресло уверенно лидирует Золтан Иштван, а у нас пока борьба за лидерство идет между партиями Ицкова и Данилы Медведева.

У Ицкова последователей больше, однако в последнее время пошли слухи, что Медведев заручился поддержкой Игоря Мацанюка, однако удачливый инвестор заверил СМИ, что политика его пока что не интересует, он вкладывает деньги только в хай-тек, а не в тех, кто рвется к президентскому креслу.

Поверили далеко не все, самые искушенные напомнили, что финансовые воротилы редко обнародуют все свои планы. У них всегда на каждый широко освещаемый в прессе проект находится по два таких, о которых никто ни сном ни духом.

На короткое время возник слушок, который тут же замяли, что кампанию Ицкова финансирует могущественная Алиса Чумаченко, владелица целой империи из фабрик по производству компьютерного оборудования, трех фирм по производству игр ААА-класса, медицинского оборудования предельно точной диагностики и множества стартапов, в которых ее участие довольно значительно.

Личности Мацанюка и Алисы покрыты завесой тайны, я вспомнил слухи об их тайном союзе, подумал, что это не в духе Мацанюка – класть яйца в разные корзины, он умеет рисковать, иногда вообще поступал вопреки всем прогнозам, но сейчас то ли постарел, хотя еще рано, то ли сотня миллиардов долларов сделала осторожным, но, вполне возможно, решил подстраховаться, чтобы при победе любого из кандидатов оказаться в выигрыше.

С другой стороны, когда денег не много, а очень много, то можно начинать вести дела без риска, потому что совсем не важно, получится ли в результате какой-то сделки из ста миллиардов сто десять или же всего лишь девяносто…

Я повертел мысль так и эдак, подумал, что меня бы задело. Дело не в деньгах, мужчины не любят проигрывать. Одно дело, проиграть пару тактических боев, но выиграть битву, другое – проиграть десять миллиардов без возможности получить на этом двадцать.

А Мацанюк, по слухам, все еще играет достаточно азартно.

Вспыхнул экран, Данко сказал без предисловий:

– Шеф, что-то наклевывается. Одна из возникших ниоткуда фирм скромно заявила, что намерена производить чипы по новой технологии, на которую обладает патентами.

– Так-так, – сказал я, – у кого купила патент?

– Суть покупки, цена и все остальное, – сообщил он, – держится в секрете. Объявлено это, чтобы более богатые и мощные фирмы не опередили, но как только будет готов образец первого чипа…

Данных не так уж много, да и те, что удалось нахватать из обрывистых сведений, складывал так и этак, но что-то тревожило на уровне подсознания, чего не люблю, раздражает, я ученый, а не рерихнутик, всеми мыслительными операциями рулит мозг, хотя точнее говорить: головной мозг, так как спинной намного старше и потому время от времени пытается командовать и на высшем уровне, в то время как я настаиваю, чтобы он ограничился пищеварением, выработкой гормонов и прочей необходимой для жизни деятельностью.

Данко подсказал бодро:

– Шеф, вот тут Гаврош накопал, что завозимое туда оборудование как бы не совсем.

– Что значит «не совсем»?

– Что-то малость лишнее, – пояснил он, – а чего-то недостает. Может, потом довезут…

Я поискал взглядом Гавроша в самом углу их комнаты, но там пока пустое кресло.

– А почему он сам не докладывает?

Ивар довольно усмехнулся.

– Мы его тут долго учили манерам, субординации и умению жить в обществе. Все-таки хакеры и прочие гики – это полупомешанные, что прячутся от мира и даже солнечного света, как пауки. Мы его учим жизни, а вон Оксана обещает поучить его и сексуальной. С разными штучками.

Оксана от своего стола крикнула рассерженно:

– Сам учи!.. Ты и похож на такого!

Ивар сказал хитро:

– А если шеф премию выпишет?

Оксана заявила гордо:

– Ни за какие деньги!.. Я украинская женщина, по мне, мужчина должен быть фактурный, а не шмендрик полудохлый.

– Гавроша послали в кафе за бутербродами, – сообщил Ивар. – Вернется, расскажет. Но он молодец, следит за Сетью, быстро схватывает, что нам нужно и за чем охотимся.

Дверь распахнулась, с двумя огромными пакетами в зал влетел Гаврош, с ходу заявил возмущенно:

– Кто-то меня оскорбил, назвав молодцом?.. Может быть, я еще и руки мою перед обедом и после туалета?.. Шеф, туда завезено оборудование, что необходимо для изготовления чипов по восьми нанометрам.

– А что в этом ненормального? – спросил я. – Сейчас на него уже начинают…

– Я просмотрел спецификации, – отрапортовал он моментально. – Примерно треть доставленного никак не участвует в изготовлении чипов…

Ивар предположил:

– Разве что какая-то особо новая технология?

Они вперили взгляды в Гавроша, тот помотал головой.

– Я посмотрел не только оборудование, – ответил он быстро, – что необходимо при таких операциях, но и все научные публикации в солидных и несолидных журналах.

Оксана смерила его уничтожающим взглядом.

– Ты?

– Я, – ответил он. – Тебе не понять, существо в юбке, когда в тексте попадаются незнакомые буковки, что и не буковки?

Я спросил нетерпеливо:

– И что там?

– В хай-теке пока нет и намека на нечто прорывное, – пояснил он. – Как шло медленное поступательное движение от ста двадцати нанометров к нынешним десяти, так пойдет и дальше без рывков и задержек.

Ивар буркнул:

– А как же новые открытия?

Вместо Гавроша ответил Данко:

– Открытия – это другое, а здесь уже инженерная задача. И в ней нет места для неожиданного прогресса в уменьшении размеров чипа. Шеф? Разве что на иные принципы вроде квантового или темноматерного. Оксана, темная материя – это не совсем ругательство.

– Понаблюдайте с недельку, – велел я. – Если ничего не прояснится, придется посылать туда…

– Наблюдателей?

– Контролеров, – ответил я.

Из кабинета связался по защищенной сети с Мещерским, предупредил о новом месте возможной угрозы. По выражению его лица понял, что у него и так какие-то трудности, а тут еще мы, он и ответил ожидаемо:

– Владимир Алексеевич, перенос производства в страны третьего мира – объективный процесс. Зарплата там впятеро меньше, чем в Штатах, расходы на инфраструктуру и удобства минимальные, к тому же не нужно тратиться на обогрев помещения в зимнее время… в общем, все логично.

– Кроме одной мелочи, – согласился я вежливо.

– Весьма существенной?

– Увы, да.