– Вентиляция. На ней не экономим, – пояснил управляющий. – Кстати, а сколько вам еще предстоит прошагать и проползти?

– Немного, – вместо полковника ответил Дож, отвечающий за карту и планирование маршрута. – Завтра уже можем быть на месте. В крайнем случае, еще один день где-то придется переждать. Спасибо ребятам, – кивнул он в сторону солдат и саперов, – не дают остаться в чистом поле. Я даже не знал, что с помощью маленьких лопат и ножей можно соорудить настолько удобные землянки. Хотя, конечно, в домах надежней. Если не высовываться. Вот только домов уже не предвидится до самого финиша.

– Ясно. Ну а каково оно – гулять ночами? Темно, никаких ориентиров…

– У нас хорошие проводники, – указал полковник на Винча и второго ноктолопа, пояснив, чем они отличаются от прочих.

– Видят в темноте? Как совы?

– Лучше. Совы больше ориентируются по звуку. А они видят. Мы провели конкурс. Советую вам поискать похожие таланты среди ваших жителей. Пригодится.

Барт кивнул, достал из заднего кармана потрепанный блокнот с обгрызенным карандашом и внес запись. Потом показал карандаш полковнику:

– Старая привычка. Осталась со времен, когда работал горным инженером, инспектировал забои и галереи. Карандаши лучше авторучек. От тех никакого проку, если писать лежа или на холоде, а в жару вообще могут потечь. А по поводу привала в пути… Не думаю, что ваши саперы справятся с тутошней почвой. Полно камней, скальные породы выходят близко к поверхности. Но по дороге есть пастуший домик. Каменный. Мимо вы не пройдете. Вчера вернулись двое наших разведчиков. Ходили смотреть, что с тюрьмой.

– И что обнаружили?

– Все пусто, оружейная тоже опустошена. К счастью, это совсем небольшая тюрьма, что-то вроде следственного изолятора или пересыльного пункта, не знаю, этакая мрачная гостиница персон на десять. Всюду следы пуль. Наверное, охрана сопротивлялась, мы думаем, охранники сами решили выпустить арестованных, когда поняли, что всем наступит конец, а те напали и завладели оружием. А еще мы думаем, что охранники вышли победителями. Иначе кто убрал все трупы?

– Да, если нет трупов, то их явно не заключенные убрали. Или заключенные, но уже под надзором охраны.

– Вот-вот. В общем, что там было и чем закончилось, неизвестно. Но к нам никакие отморозки больше не заявлялись. А на обратном пути парни встретили пастуха, что живет на холмах. Взяли у него пару кругов сыра. Думаю, нужно будет обязательно протоптать туда тропинку, пригодится. А по поводу тюряги я печалюсь меньше всего. Кто там беглец, а кто охранник, молниям это до задницы. Не думаю, что кто-то уцелел. Моя головная боль – все это! – Барт развел руки по сторонам, словно пытался обхватить ими всю ширину туннеля. – Тут больше тысячи человек! Всех нужно накормить, напоить, уложить спать, сберечь, раз уж мы решили, что кишка у нас не тонка! Так что заниматься еще чьими-то проблемами нет возможностей. Даже та страшная пушка, которую вы видели у одного из наших, это просто муляж, мы немножко переделали специальный инструмент для вбивания стержней в бетон и получили вот такую пугалку для взрослых. Наша реальная огневая мощь не такая уж и внушительная. Так что спасибо за пистолеты.

Затем всю группу повели в столовую, где под ярким светом ламп (старые лампы выкрутили, вкрутили новые, семиваттные, со сберегающим эффектом, пояснял Барт) могли одновременно питаться около сотни человек.

– Вот кому ад, так это нашим поварам! Если бы с вами был повар, я бы его уже не отпустил.

Нехитрый подсчет дал понять, что здесь приходилось кормить людей в десять смен. Барт поведал о том, что кормежка только один раз в день, но при этом выдавался кое-какой паек. Это была не жизнь, а выживание. И все это прекрасно понимали. Потому если и роптали, то не сильно.

После еды группа отправилась в туннель, где вдоль стен были развешаны гамаки в два-три, а кое-где и в четыре уровня.

– Один из наших служил на флоте, он и придумал, – пояснил Барт. – Привилегия спать на полу на матрацах только для детей, стариков и тех, кто болен. Лазарет с пятью больничными койками мы держим в запасе. У нас два врача, стоматолог и невропатолог. Пока, к счастью, ни у кого не разыгрался аппендицит или еще какая-нибудь дрянь, требующая операции. Поэтому компьютер мы отдали эскулапам, они сейчас самые прилежные студенты во Вселенной, штудируют медицинские справочники. Побольше бы нам врачей и поваров, – вздохнул он напоследок.

«Побольше бы сейчас вот таких, как Барт и Клара», – думал полковник, вспомнив сразу же Клару Гуччо, оставленную править в Сабурро.

Капитан стучал по клавиатуре компьютера, в который раз пытаясь просчитать курс, который бы привел «Хайтон» в Джексонвилл, к базе ВМФ США. Старший помощник находился рядом. Палуба ходила ходуном. Соленые брызги достигали мостика, игнорируя внушительные размеры танкера.

– Никогда не видел такую зыбь! Для одного рейса слишком много странного. Скоро разучимся удивляться.

– Даже не верится, что все взаправду, – согласился помощник.

Благодаря мастерству капитана, надежности корпуса и еще огромному везению, «Хайтон» оторвался от аномальных волн. Но никакого облегчения это не принесло. Четвертые сутки они блуждали в заколдованном квадрате, и всем начинало казаться, что судну никогда не вырваться за пределы невидимого периметра.

Крупная зыбь, тяжело толкая «Хайтон» то в носовую часть, то в борта, то в корму, загоняла его обратно, в ту самую точку, откуда он пытался взять курс на Флориду.

Машины работали на пределе, но всякий раз оказывалось, что властная сила стихии возвращает танкер обратно, будто невидимая рука играет с понравившейся игрушкой.

– С кормы докладывают, снова обратный бурун! – сообщил боцман, ввалившись в рубку.

Капитан прикрыл глаза рукой, устав от однообразия новостей. Опять происходило невозможное.

Обратный бурун показывал, что судно движется назад, как если бы механики врубили реверс. Разрезанная корпусом «Хайтона» вода струилась вдоль бортов от кормы к носу, хотя все должно было происходить как раз наоборот. А за кормой вырастали пенные валы, там натужно ржали и пенили воду те тысячи лошадей, что были скрыты в гребных механизмах «Хайтона».

– Возьмем южнее, капитан? – Старпом провел пальцем по электронной карте, опускаясь с тридцатой параллели. – До широты Майами?

– Южнее? Там сплошные рифы и острова! Форт-Пирс и Уэст-Палм-Бич, Большая Багама и куча атоллов. Между ними примерно семьдесят миль. Если заглохнет машина, а это выталкивание будет продолжаться, нас просто размажет через пару часов о какой-нибудь островок!