новую школьную форму, весь причёсанный и лощёный, быстрым шагом прошёл на крыльцо. И тем студентам, что сейчас тоже спешили в Академию, пришлось посторониться — их оттеснили мои охранники.

Когда же я вошёл внутрь, в огромные и роскошные залы Петровской Академии, то общий гул сразу стих.

Мало кто знал, что сегодня тут появится ненавистный всеми Бринер, поэтому эффект получился ошеломляющий.

Мою физиономию и белые волосы узнали все. И это не только благодаря новостям, но и благодаря родителям Алекса. Ну и схватке со Стрелецким на арене, конечно.

Когда я проходил по лестнице на второй этаж, охранники снова теснили всех вокруг, чтобы освободить мне путь. Выглядело это плевком в лицо всем, кто до этого издевался над Алексом Бринером и, не стесняясь, желал ему смерти.

Парни и девушки разных Путей замирали и смотрели мне вслед, пока я шёл по коридорам. Преподаватели кивали, здороваясь. Похоже, они уже знали, кто сегодня пожалует.

Меня сразу проводили в ту самую аудиторию, где должна была проходить первая лекция по Теории Силы — одному из основных предметов Пути Динамис. Охрана встала у входа, у огромных трехметровых дверей, ну а я вошёл внутрь уже один.

Я прекрасно понимал, что моё появление вызовет бурю ненависти, но мне было плевать. У меня имелись свои задачи в этой Академии — набраться новых знаний по Пути Динамис и проверить наконец червоточину под Чёрной ареной — ну а друзей можно завести и в другом месте.

Те студенты, кто уже успел прийти в аудиторию, тут же заткнулись, когда меня увидели.

С недовольством они проследили, как я прошёл к среднему ряду парт и уселся за первую, перед самым преподавательским столом. Возможно, такой наглости они от Алексея Бринера не ожидали.

Ну а потом, когда общий шок немного спал, я услышал перешептывания девчонок:

— Бринер… что он тут делает?

— Он что, с нами учиться будет?

— Он же в интервью говорил…

— Точно. И червоточину закрыл. Как он это сделал?

— Он наврал! — вдруг громко заявил один из парней. — Он случайно провалился туда, а она закрылась сама! Он наврал всем, чтобы над ним тут тряслись! Эй, Бринер! Признайся!

Не вставая, я обернулся и среди верхних рядов амфитеатра нашёл глазами того, кто сейчас орал.

Это оказался тот самый парень, которого я уже встречал после боя на Чёрной арене три дня назад. Он со своим дружком догнал меня уже на улице и обвинял в том, что я смухлевал.

Я тогда хорошо его запомнил. Темноволосый крепыш, с желтоватым оттенком кожи, как после болезни. У него глаза были немного навыкате.

Сейчас он тоже выглядел болезненно жёлтым. Его дружок сидел рядом с ним и, сощурившись, глядел на меня.

Именно они тогда кричали, что Алексу Бринеру никогда не учиться в этой Академии, а ещё — что Бринеры долго не живут.

Ну-ну.

Я молча смерил парней взглядом, анализируя примерную их силу (не слишком большая), и отвернулся.

— Эй! Бринер! Ты оглох? — заржал желторожий. — Чего молчишь? Сказать нечего?

Я снова обернулся.

— Ты так приглашаешь меня на Чёрную арену?

— Что? — набычился он. — Да пошёл ты, урод! Ещё мараться об тебя! Посмотрим, как ты сегодня нам свою гладиаторскую силу покажешь!

Он постарался незаметно перевести тему, но все, конечно, заметили.

— Сядь, Корней! Не ори. Препод идёт, — прошипел ему дружок.

Аудитория уже наполнилась студентами, человек сто, не меньше. И никто из этих ста человек не остался равнодушным: все косились на меня и шептались.

Когда же вошёл преподаватель, шум резко стих.

Я, если честно, тоже немного стих, хоть и без того молчал. Замолк, кажется, даже весь учебный корпус Академии.

Крупными и тяжёлыми шагами к преподавательскому столу подошёл… великан?

Ну не совсем великан, конечно. Их в природе не существует.

Это был каменный голем.

Голем, мать его! Преподаватель!

Я сидел аккурат напротив его стола, так что мне было всё отлично видно. Правда, чтобы смотреть на его искусно вырубленное лицо, а не на колени, мне пришлось задрать голову и откинуться на спинку кресла.

Он был одет в строгий синий костюм, пошитый специально для его размеров. Всё было при нём, как будто он человек. Галстук, запонки, нагрудный значок преподавателя с гербом, журнал в руках. На каменном пальце блестело массивное золотое кольцо, наверное, нехилого веса.

Голем был около двух с половиной метров высотой.

Как гора, он навис над всеми и окинул взглядом аудиторию. Внимательно так посмотрел, будто высчитывая, кто сегодня не пришёл, и сколько вообще тут сидит человек.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы проанализировать ситуацию.

— Господин Гауз, как всегда, опоздает. Четверых нет. Иванов, Метельская, Гаврилов, Жарова.

Взгляд его каменных, но живых глаз, упал на меня.

— Новенький. Меня о вас предупредили. Представьтесь, прошу вас.

Пришлось встать и повернуться лицом к аудитории.

— Бринер, Алексей Петрович.

Не успел я сесть обратно, как кто-то прохихиках с последних рядов:

— Бринер… закрыватель дыр…

Взгляд голема тут же устремился туда.

— Господин Жаров, первое предупреждение. После третьего — отправитесь на Красную арену. И вашей сестре передайте. Она уже вторую лекцию пропускает. У неё осталось одно предупреждение.

В зале воцарилась гробовая тишина.

Голема тут не просто слушались, но ещё и боялись.

Я обернулся и посмотрел на «господина Жарова». Оказалось, это был тот самый желтокожий засранец. Значит, его зовут Корней Жаров. И у него есть сестра, тоже гладиатор.

Ясно. Врагов лучше запоминать сразу.

Голем перевёл взгляд на меня.

— Позвольте теперь и мне представиться. Меня зовут Лавр за номером «триста двадцать пять». Но можно обращаться ко мне просто Лавр, если моих собратьев нет поблизости. Я пойму, что вы обращаетесь именно ко мне.