Влившись в воображаемый поток, Аня отправила его Никку.

По коже побежали мурашки, а в легких защипало, точно воздух зарядился от грозы в бурю. Сила будто наполняла ее извне. Перед глазами замаячили солнечные зайчики, но на этот раз они не застилали реальность — наоборот, слушались Аниных указаний.

«Удар».

Гулкий грохот разнесся по тоннелю, и когда Аня снова открыла глаза, то увидела осколки камней, упавших к ее ногам.

— Ого, — выдохнул Никк. Вместо стены перед ними зиял широченный проход. — Нам нужно почаще объединять силы.

Аня уставилась на обломки, она сама не поняла, как сделала это. Будто кто-то разрушил стену по ее приказу извне. В открывшемся проеме коридор круто уходил вниз, куда вела не лестница, а жалкое подобие, составленное из узких высоких досок. Источником загадочного свечения оказался фонарь, висевший под самым потолком: вытянутая сфера, внутри которой метались неестественно бледные языки пламени.

— Согласна, — кивнула Аня и, перешагнув через останки стены, осторожно дотронулась до фонаря. Хотя огонь внутри и выглядел почти как настоящий, оправа была совершенно холодной.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил позади Никка. — Не устала?

От его вопроса и того, с каким искренним беспокойством тот прозвучал, Аню вдруг одолел смех. Она посмотрела на свое лыбящееся отражение в стеклянной грани фонарика. Устала? Камни разлетелись в крошку на их глазах от простого мысленного приказа! Как во сне, когда по щелчку пальцев меняются декорации.

— Шутишь, что ли? — она обернулась на миг на Никка. — Я чувствую себя непобедимой.

— Хм, вот и я вдруг тоже, — в голосе Никка отчетливо слышались нотки беспокойства, хотя на лице читался такой же азарт. Не так они должны себя ощущать, потратив столько сил, верно? И чьих сил в таком случае?..

Все разглядывая светильник, Аня мельком бросила взгляд на потолок, и ей стало уже не до смеха.

— Никк, — позвала она тихо. — Глянь-ка.

Перебирающий тем временем в рюкзаке их разрядившиеся кристаллы Никк затих. Повернувшись, Аня увидела, что он, задрав голову, смотрит на потолок. В глазах даитьянина читался застигший его врасплох испуг.

— Кажется, мы перестарались, — произнес он одними губами. Прямо над ними, на потолке, появилась длинная трещина, проходившая ровно от того места, где прежде стояла преграда, и тянущаяся дальше назад вдоль тоннеля. Если все это рухнет им на головы…

«Пошли отсюда, — добавил Никк и плавно поднялся на ноги, не делая резких движений. — Скорее».

Не мешкая, они поспешили на лестницу. На этот раз путь оказался недолгим, ступеньки закончились через пару минут, выведя на крутой выступ, который, точно балкон, обращался в огромную темную пещеру. Аня напрягла зрение, отгоняя дрожь, вызванную подземным ветром, но разглядеть ничего не могла. Ничего не видно, лишь неясные силуэты высоких, как пики, скал внизу и тени, черные тени, тени чернее черного.

Сверху что-то капнуло, Аня машинально сделала шаг в сторону и, запнувшись, чуть было не полетела прямо вниз, но вовремя схватилась за Никка. Однако ее ботинок все же угодила во что-то омерзительно вязкое.

По пещере разнесся гул, похожий на удар в барабан, и вспышка света заставила Аню зажмуриться. Их обнаружили? Поймали в ловушку? Это конец? С опозданием осознав, что если их с Никком и впрямь нашли, то нужно сражаться, а не сжиматься в клубок, как испуганный котенок, Аня потянулась к кортику. Погодите… но ведь мысленно она никого не наблюдала. Значит, все в порядке.

Выдох.

Землянка неуверенно открыла глаза, огляделась. Анина нога угодила в лужу грязи, но никаких врагов поблизости, вообще никого, кроме Никка, который изумленно смотрел на что-то.

— Мы его нашли, — улыбался он. — Мы нашли подземный город, Аня!

Недоверчиво проследив за взглядом Никка, Аня повернула голову. Ее рот сам собой сложился в обескураженную букву «о». Город. Перед ними и правда был целый город! Галерея пещер под сводчатыми потолками, никогда прежде Аня не видела (да и представить не могла) подземных просторов такого масштаба. Если Пайтити казался ей сошедшей с книжных страниц сказкой, то это было какое-то запретное колдовство. Возведенные из черного камня дома, мостики, переходы и башни с острыми шпилями. В отделанных витражами окнах башен тлели холодные огни, как в фонаре, что повстречался им с Никком по пути. Вот, что это был за странный звук — зажглись фонари! Но отчего?

Готическая архитектура простиралась так далеко, насколько позволяли видеть глаза, однако Аня не видела ни единой фигуры, ни одного человека на улицах этого тайного города. Ни единого движения, кроме качающихся в витражах языков пламени. Может, фонари среагировали на ее резкий шлепок ногой по луже? Уж лучше бы так.

— Они построили все это? — прошептала Аня. — Тифонцы?

— Стыдно признать, — хмыкнул Никк, — но, похоже, даже я знаю о Да’Арии далеко не все.

К городу вела узенькая тропинка, завитками спускающаяся между скал. Быстро спустившись, Аня с Никком пошли вдоль одной из улиц, озираясь по сторонам. Непривычное чувство дежавю не покидало Аню. Может, она видела это место в одном из снов об Ивэйн? Или город просто походил на Пайтити своим пугающе идеальным покоем? Лишь гуляющий по проулкам ветер распугивал звенящую тишину.

— Где все? — задумалась Аня вслух. На улицах ни мусора, ни следов от сапог или еще каких-то признаков жизни, город будто выстрогали из камня, просто для красоты, как музей, и оставили, но землянку не покидало ощущение, что тьма вокруг наблюдает за ней.

— Даже не знаю, хорошо это или плохо, — отозвался Никк, заглянув в окно трехэтажного домика. — Ничего не видно.

— Думаешь, от нас прячутся?

— Боюсь, что нет.

Они миновали три улицы и один перекресток, в центре которого возвышался странный столп, опутанный цепями. Внутри него тоже брезжил свет, и воображение Ани на миг унеслось в фантазию: чем внимательнее глаза следили за мечущимися в монументе огнями, тем зловещее они казались. Будто души в чугунных оковах, обреченные плясать после смерти.

«Почему жизнь такова, Никк? — спросила Аня, не размыкая губ. — Почему, чтобы получить что-то, что-то нужно обязательно потерять? Чтобы узнать, что мама жива, я должна была лишиться отца?»

«Ты его не лишилась, — твердо отрезал Никк. — Просто иногда сначала нужно потерять все, чтобы затем все обрести. Обрести даже больше, чем было. Не бояться остаться ни с чем, не бояться рисковать, потому что только так мы двигаемся вперед».

Аня кисло рассмеялась.

«Не особо-то ты вдохновляешь».

«Любое вдохновение рано или поздно разбивается о скалы неоправданных надежд», — так же уныло улыбнулся Никк. Он имел в виду свое прежнее восхищение Тером?

Они пошли дальше.

Может, Никк прав. Аня не могла выбросить из головы еще слишком живое воспоминание о Еве, стоявшей рядом с ней, о материнской руке, гладящей ее по волосам, о той самой улыбке, что помнила с детства… о своем долгожданном счастье, которое Лир разрушил.