— Здесь он, — крикнул один из них и вытащил пистолет. Тема забился в угол и заслонился руками.

— Погодь, Дырявый, — донесся из комнаты хрипловатый голос. — Погодь. Не гони. Дай мне помотреть на этого гоношилу.

В кухню вошел еще один бандит, на голову выше остальных. Он протиснулся поближе к Теме.

— Этот?!

Тема в маринином халате, надетом на голое тело беззащитно стоял в углу. Его длинные худые ноги нелепо торчали из-под стыдливо задернутой пронзительно-синей полы.

Бандит вытащил пистолет и ударил Тему стволом по лбу. Тема схватился за голову и полы халата разошлись, как занавес в театре. Второй бандит молча опустил пистолет и прицелился.

— Постойте, пацаны, — донесся у него из-за спины мужской голос, — у нас к нему тоже базар имеется.

Он обернулся.

Еще двое бандитов стояли в кухонных дверях. Они были помоложе первых, подстрижены получше и щеголяли, — один золотым кольцом в ухе, другой — стальной фиксой на переднем зубе, украшенной рельефным горящим сердцем.

— Этот что ли Тунгуса свалил? — глядя на Тему, недоверчиво спросил один из них. Он вытащил пистолет и, ни слова не говоря, выстрелил. Теме показалось, что он сумел увернуться от приближающейся пули, на самом деле бандит просто промахнулся, скорее всего, нарочно.

— Тунгуса, — пожал плечами первый бандит, пренебрежительно оглядываясь, — он Слона свалил.

— Тунгус Слона мазал, — ответил второй.

— Не баклань, братва — сказал первый серьезно, — наш он.

Второй нахмурился было, но тут, как будто в ответ на прозвучавший выстрел, из прихожей донесся жуткий механический рев. Не сразу стало понятно, что это стрельба. Куски штукатурки, щепки, осколки кафеля полетели в разные стороны, пули с оглушительным звоном пробарабанили по стенке хододильника, по ванне и разнесли вдребезги посудный шкафчик.

Тема открыл глаза. В прихожей стояла похудевшая, стройная Марина. На изгибе левой руки она держала спящего Иосифа, в левой руке у нее была последняя модель автомата Калашникова, ствол которого Марина не без труда направляла в сторону от Темы. Автомат экстатически дергался у нее в руке, грохотал, орал, выл, декламировал, извергая неостановимый апокалиптический поток огня. Щепки, осколки фарфора и стекла, сахар, брызги крови и апельсинового сока, какие-то лохмотья и мелкие предметы летели во все стороны. Через несколько секунд патроны в магазине закончились и наступила звучная, опустошающая тишина.

Кухня была практически разрушена. Все шестеро неожиданных пришельцев были погребены под ее обломками. Из дымящихся пылью руин торчали щепки, фалды и лацканы, осколки стекла, чей-то вывернутый, затянутый в красную фланель локоть. Марина бросила автомат на пол.

— Привет, — сказала она. — Меня выписали.

Тема посмотрел на нее настороженно.

— Сегодня? — спросил он.

— Be cool, — сказала Марина.

Перебравшись через холмы штукатурки, Тема выкарабкался из кухни в прихожую. Кутаясь в халат, он выглянул через дверной проем, на лестничную площадку.

На лестнице было пусто и прохладно. Утреннее солнце снова светящимся лимонным лоскутком повисло на пыльных перилах. На аккуратных кафельных восьмиугольниках, квадратах, каемках пола лежало выпавшее из почтового ящика вчерашнее письмо. Тема подобрал письмо. «Срочное. Заказное!!!» — было написано от руки на административном сером конверте.

Тема посмотрел на Иосифа. Он долго рассматривал маленькое розовое лицо с приоткрытым мокрым ртом.

— Мне надо переодеться, — сказала Марина и осторожно положила ребенка на кровать, — у нас сегодня свадьба, если ты не против.

Иосиф лежал, закрыв глаза, в центре огромной кровати, маленький, как батарейка, и казалось, что окружающая его реальность снится ему и во сне еще только начинает приобретать конкретные, определенные формы.

— Сегодня? — снова спросил Тема ошарашенно, — Почему сегодня? Разве сегодня?

Он машинально распечатал письмо и развернул серый, испещренный ксерокопированным канцелярским шрифтом листок бумаги с говяжьим довеском печати в углу.

— Сегодня, — сказала Марина, разглядывая себя в зеркало.

— Разве не во вторник? — спросил Тема, читая казенные слова и пытаясь, одновременно с разговором, придать этим словам какой-нибудь подходящий смысл.

— Сегодня вторник, — ответила Марина раздеваясь. — Двенадцатое августа. Если ты не против, — мягко добавила она, стоя полуголая в комнатном полумраке, взявшись за приоткрытую дверцу шкафа.

«Уведомление», — было написано в письме, — «Получателю сего, гражданину Кузину Тимофею Львовичу, проживающему по адресу Поварской пер.47/3 кв. 11 (адрес и фамилмия были вписаны размашистым от руки в предусмотрительно оставленный пунктирный промежуток) предлагается (далее слова «в течение месяца со дня получения уведомления» были решительно зачеркнуты и над ними было вписано «до 15 сент. с. г.») явиться в районное отделение Государственной Налоговой Инспекции Центрального района г. С.-Пб. для выяснения вопросов, связанных с ежегодной подачей налоговой декларации.»

— Нет, не против, — сказал Тема, комкая письмо. Он бросил письмо на пол, комок бумаги запрыгал по паркету. — Я просто день перепутал. Я думал, сегодня воскресенье.

Марина открыла платяной шкаф и застыла как вкопанная.

В шкафу, на разворошенных стопках постельного белья сидела полуголая Вера и целилась в Марину из пистолета.

Марина сразу вспомнила свой неудачный разговор с Темой на втором этаже ночного клуба и снова, автоматически, почувствовала себя бессмысленной, ни к чему не пригодной человеческой машинкой. Ей стало досадно.

— Это еще кто? — спросила она брезгливо.

— Это моя сестра, — ответил Тема без колебания.

— Я же тебя предупреждала, — сказала Марина расстроенно.

— Слушай, ты, — сказала Вера, выбираясь из шкафа и поочередно одевая туфли, — отойди в сторону, не суетись и не дергайся, а то я тебе в два счета башку прострелю, икнуть не успеешь. Где мое платье? — огляделась она по сторонам. Она отыскала на стуле платье, бросила его на плечо и попятилась к дверям.

— Ты что думаешь, — добавила она, остановившись в дверном проеме — я не знаю, как с этой штуковиной обращаться?

Она подумала, оглянулась, протянула руку и аккуратно приставила пистолет к марининой голове.

— Отлично знаю, — закончила Вера, с удовольствием надавливая стволом. Марина слегка отвела голову. На лбу у нее обозначилась бледно-розовая двойная окружность.

— Ни на кого нельзя положиться, правда? — ласково спросила Вера, заглянула Марине в глаза и неожиданно зябко поежилась.

В спину ей, прямо в нежный, поросший пепельным пухом холмик позвонка над застежкой бюстгальтера уперся ствол помпового ружья, добытого Темой из-под ванны.