Заметив, что Белла дрожит, Майлз едва сдерживал желание броситься к ней и защитить от неприятностей в своих объятиях. Но разве он мог это себе позволить? Как ее временный наниматель он не имел на нее никаких прав. К тому же она сама лишила его надежды на всякую близость между ними.

Майлз все же шагнул ближе к Белле и остановился лишь на мгновение, чтобы прикоснуться к ней.

– А как же вы сами? – грубо спросил он. – Подумайте, что может случиться с вами, если я оставлю вас здесь! Что, если вор вернется?

Белла развернулась, чтобы посмотреть на него. Ее глаза пылали от гнева.

– А как еще я могу поступить? Мне оставить брата и сестру, чтобы они сами защищали себя? Я этого не сделаю!

Взгляд этих яростных глаз цвета лазурита проник прямо в его сердце. И герцог Эйлуин принял поспешное решение, показавшееся ему абсолютно правильным. Точнее, идеальным.

– У вас есть иной выбор, – заявил он. – Вы все трое немедленно соберете вещи и отправитесь со мной в Лондон.

* * *

– Я никогда не бывала во дворце, – с благоговением промолвила Лейла, когда они вошли в фойе Эйлуин-Хауса с его мраморным полом цвета сливок и величественной лестницей, расходящейся вверху в две стороны. Откинув голову назад, с коробкой вещей в руках, Лейла медленно поворачивалась вокруг своей оси, чтобы рассмотреть каждую деталь огромного холла.

Белла представила себе, какими глазами сестра видит это впечатляющее зрелище. Изысканно украшенные колонны поднимались к потолку. На стенных панелях, искусно отделанных позолотой, красовались огромные расписные панно с изображениями мифологических сцен. В центре комнаты возвышался обелиск, который, как игла, тянулся к высокому куполообразному потолку из стекла, в сумерках казавшемуся темным.

– Интересно, отзовется ли эхом мой голос? – Сайрус поднес ко рту сложенные рупором ладони. – Ау-у!

Тихое «ау» рикошетом вернулось к нему. Двойняшки дружно рассмеялись.

Майлз отдал свои перчатки для верховой езды и шляпу лакею в белом парике и малиновой ливрее. Другой лакей забрал коробку у Лейлы и остальные их свертки. Ни тени улыбки не появилось на суровых лицах лакеев, хотя Белле показалось, что она заметила огонек в их глазах. «Сегодня в холле для слуг будет немало оживленных разговоров о новых гостях герцога», – подумала девушка. Быть может, уже больше двадцати лет в особняке не происходило ничего столь же удивительного – с тех пор, как новоиспеченный герцог Эйлуин вернулся из Египта с целыми кораблями, груженными артефактами.

И все же Белла испытывала нешуточные опасения из-за того, что привезла сюда своих родных. Конечно, предложение герцога было даром божьим, но ей не хотелось пользоваться его гостеприимством, потому что она чувствовала себя обязанной из-за него. И еще Белла испытывала чувство вины, потому что в ответ на благосклонность Майлза она обманывала его, скрывая свою истинную цель – поиск карты сокровищ.

К тому же, как ей искать, если она будет вынуждена следить за братом и сестрой? Или, может, сосредоточиться на своей обязанности систематизировать артефакты в Голубой гостиной? А что, если двойняшки помешают Майлзу? Герцог привык работать в одиночестве, и она сомневалась, что он понимает, какими шумными могут быть подростки.

Если бы только миссис Норрис тоже могла приехать в Лондон! Но у вдовы в Оксфорде был сын и внуки, и ее было не убедить расстаться с ними.

Во время долгой поездки в Лондон в роскошной карете Белла прочла Сайрусу и Лейле суровую лекцию о приличном поведении в герцогской резиденции, но, кажется, оказавшись там, они вмиг забыли все ее наставления. И вот теперь Сайрус схватил Лейлу за руку и, не обращая внимания на ее смешливые возражения, потащил ее к мраморной лестнице.

Белла поспешила их перехватить.

– Сегодня никаких экскурсий по дому не будет, – вполголоса предупредила она. – Завтра все посмотрите.

Сайрус уставился на длинный балкон по обе стороны от лестницы.

– Но я только хотел подняться туда и посмотреть, будет ли мой голос отдаваться эхом…

– Вы оба выполните приказание своей сестры, – твердо сказал Майлз, подходя к Белле. – Сейчас вам обоим выделят спальни, и вы останетесь там до утра. Обо всех случаях непослушания доложат непосредственно мне.

Эйлуин устремил на них «герцогский» взгляд, и близнецы погрузились в кроткое молчание. Белла спрятала улыбку, потому что они и не подозревали о доброте герцога, которую он прятал за своими грубоватыми манерами. Но она знала: как бы Эйлуин ни хмурился и ни ругался, на самом деле он оставался внимательным и заботливым человеком. Он предложил всем им защиту, хотя это, без сомнения, причинит ему неудобства. Он даже помог им собрать их скудные пожитки, включая папины бумаги.

Сделал ли Эйлуин все это ради нее? Возможно ли, что он испытывает к ней привязанность после их совместного вечера?

Белле всем сердцем хотелось поверить в это. Она сама испытывала к нему весьма теплые чувства. А еще ей дико хотелось увидеть, как его лицо смягчается от любви, когда он смотрит на нее. Однако не стоило зацикливаться на несбыточных мечтах. Она должна была помнить, что ее пребывание в Эйлуин-Хаусе – явление временное. Майлз был убежденным холостяком, преданным своему делу ученым и аристократом, до которого ей было далеко.

Если он и мог испытывать к ней какие-то чувства, то это была только страсть.

Белла ощутила дрожь глубоко внутри. Как же ей хотелось удовлетворить свой собственный голод по нему! Но она больше не должна идти на поводу своих желаний, особенно сейчас, когда ее брат и сестра совсем рядом.

Из глубины дома, прихрамывая, вышел Пинкертон, миссис Уитеридж семенила рядом с ним. Когда Майлз представил им Лейлу, Белла заметила любопытство в их глазах. Как, должно быть, они удивились, узнав, что хозяин обращается с сестрой и братом своей служащей как с почетными гостями.

Сайрусу предложили занять ту же спальню, что и в прошлую ночь, а Лейлу пообещали устроить в спальне по соседству с комнатой Беллы. Скоро экономка повела близнецов к парадной лестнице, а Пинкертон направился в холл для слуг, чтобы дать прислуге соответствующие распоряжения.

Белла хотела было последовать за ним, но Майлз остановил ее, коротко прикоснувшись к ее руке.

– Если вы не возражаете, – произнес он вполголоса, – я бы хотел запереть бумаги вашего отца в кладовой возле моего кабинета. Даю вам слово, что не прикоснусь к ним без вашего позволения.

Почему он решил держать папины бумаги взаперти?

Пораженная внезапной тревогой, Белла внимательно посмотрела на спокойное лицо герцога. И подумала о пропавших письмах и призрачной фигуре, которую видела не только она, но и Нэн. Майлзу об этом непрошеном госте известно не было. И все-таки он тоже, возможно, был изумлен странным проникновением в ее коттедж. Возможно ли, что между этими происшествиями была связь?

Белле нужно было остаться одной, чтобы обдумать все это.