еще весной, когда Макс с Женей вернулись из Лондона. Со мной связалась одна журналистка, не помню точно, из какого журнала или газеты и все напрашивалась взять интервью. Даже не то, чтобы напрашивалась, а настойчиво требовала встречи. Женя особо не возражал. Мы с ней увиделись, побеседовали. Сразу хочу сказать, она мне не понравилась: чересчур наглая и напористая, не люблю таких! Вроде бы на этом все. Но нет! Она продолжила настойчиво крутиться возле Жени: то на концерт пришла, то притащилась на съемки клипа. Я решил поговорить с ней. Но она ответила, что хочет написать огромную статью о группе, поэтому собирает необходимую информацию. Я вроде успокоился. Но потом… – и Кирилл снова замолчал. Я сидела неподвижно, внутри все оборвалось. Я столько лет этого боялась. А теперь… Резкая боль пронзила сердце, но я нашла в себе силы дослушать его до конца:

– Продолжайте!..

– Не знаю, что между ними на самом деле было. Я не хочу брать грех на душу и без оснований обвинять, но пару раз я сталкивался с ней в его московской квартире…

– Будь неладна эта квартира… – со злостью процедила я, а Кирилл продолжил:

– Когда я попытался с Женей об этом поговорить, он попросил меня не вмешиваться, добавив, что сам разберется. Честно скажу, на него это не похоже: он всегда со мной всем делился, чего бы это не касалось. Хотя возможно это, потому что я вступился за вас, сказав, что не позволю обманывать. Вы – последний человек, который заслуживает такого отношения…

И Кирилл замолчал. Я тоже больше не проронила ни слова. Создавшуюся тишину нарушил шум ключа в замочной скважине. Кто-то пришел… В голове перебирала, кто это может быть, но мысли не слушались. Я только посмотрела на входную дверь и увидела Женю, перешагивающего через порог… Душа ушла в пятки, а сердце перестало биться…

«Что делать? Что делать? Что?!» – стучало в голове. Я взглянула на Кирилла: он совсем поник, потом снова на Женю: он уже вошел в прихожую и ставил дорожную сумку возле комода. Я резко спохватилась и произнесла:

– Я же говорила, что сегодня или завтра он приедет.

Потом пошире улыбнулась и все-таки подошла к Жене:

– Долго будешь жить! Мы только что о тебе говорили.

Он покосился на Кирилла, который по-прежнему сидел с понурым лицом.

– Что это с ним? – спросил Женя.

– Не обращай внимания, повздорили с Майей, – ответила я, обнимая и целуя. – Пришел за профессиональной помощью.

Лицо его расслабилось. «Неужели, все это правда?..» – вертелось в голове, а вслух я спросила:

– Чай будешь?

Женя кивнул в ответ. Пока я разлива чай, Женя с Кириллом завели разговор о релизе нового альбома, с которым Макс и Женя решили повременить до декабря. Кирилл был крайне удивлен:

– Альбом же полностью готов? Какой смысл оттягивать с релизом?

– Мы так решили, – равнодушно ответил Женя.

Потом они еще что-то обсуждали, а я, сославшись на аврал на работе, ушла в гостиную, не переставая размышлять: «Что же делать? Что делать?! Как бы мне хотелось, чтобы это все оказалось неправдой. Может, Кирилл просто все не так понял? Да и я понапридумывала бог весть знает что? Хотя…»

В половине двенадцатого Женя окликнул меня: «Ты слишком долго засиживаешься, пора спать». Его слова почему-то отозвались болью в сердце. Я понимала, что нужно идти ложиться – завтра рано на работу, – но никак не могла набраться храбрости. Посидев еще полчаса, я все-таки пошла в спальню. Женя, к моему сожалению, сидел на разобранной постели и читал, а я так надеялась, что он уже спит. Я не спеша переоделась и присела к нему.

– Ты не хочешь спать? – подняв глаза, спросил он.

– Хочу… – улыбнувшись, ответила я и спустилась на подушку.

Женя отложил книгу, выключил ночник и лег рядом, приобняв. Сердце замерло. «Значит, сегодня он не намерен затевать разговор… И зачем только Кирилл мне обо всем рассказал?! Теперь я буду жить в постоянном страхе и напряжении… Хотя кто знает, может, он заговорит завтра… Кто знает? Кто?!..» – и, приподняв, голову взглянула на него, попытавшись уловить в полумраке комнаты черты до боли знакомого и родного лица… Невольно приблизилась к нему… Мне как никогда захотелось почувствовать его прикосновения, ощутить его поцелуи… На миг мне показалось, что он хотел отстраниться, но не совладал с собой…

28.09.2016 г. Проснувшись под утро и взглянув на Женю, у меня зардела надежда: вдруг все еще обойдется. Но как же мне стало невыносимо горько, когда я нечаянно краем глаза увидела в кармане его куртки обратный билет до Москвы… На завтра…

Я всегда любила здесь осень. От нее веяло такими теплыми согревающими душу воспоминаниями… Осень была нашим временем… Временем нашей любви… А теперь… Уныние и печаль разрывали сердце. Я медленно брела по бульвару до университета. Ветер подхватывал опавшую листву и кружил ее в воздухе. Небо было стылым. Изредка моросил дождь, а я, выскочив из дома впопыхах, как всегда не взяла зонт…

Работа не принесла ни утешения, ни душевного облегчения. На завтра нужно подготовить промежуточный отчет, а я была не в состоянии даже сосредоточиться на нем, да и голова не на шутку разболелась. Лишь после обеда мне удалось немного поработать. Домой вернулась поздно и, приготовив на скорую руку ужин, принялась корпеть над отчетом.

– Ты снова засиживаешься, – произнес Женя, присев возле меня. Час и вправду был поздний. – Я хочу с тобой поговорить.

Я устремила на него молящий взгляд.

– Прошу тебя, если дело терпит, давай только не сейчас. Мне нужно закончить отчет…

– Хорошо, – с безразличием произнес он и удалился в спальню.

Петля вокруг моей шеи сжималась, еще чуть-чуть и я не смогу дышать. Впрочем, чему быть, того не миновать. «Пусть уходит, если хочет. Я все равно не смогу его удержать, если он действительно на это решился. Давно нужно было зарубить себе на носу, что свобода для него превыше всего!» – огрызнулась себе и этой ночью уснула в гостиной на диване…

29.09.2016 г. А проснувшись утром, сначала заметила, что укрыта пледом, отчего в груди болезненно защемило, а потом Женю, сидящего в кресле. «Уже ждет!» – невольно промелькнуло в голове.

Я приподнялась и, улыбнувшись, попыталась оправдаться:

– Совсем не заметила, как уснула.

– Закончила свой отчет?

– Да, о чем ты хотел поговорить?..

Женя смущенно встал и, присев ко мне на край дивана,