голос, шепотом твердящий с маниакальным упорством:

…Дом, дом, дом, дом…

…Дом…

Часть вторая

Клыки

Глава 39

Макс

Будь я умнее, с самого начала бы понял: надо ждать беды.

Даже когда мы были знакомы всего несколько часов, Тисаане удавалось заставить меня пойти на уступки, прежде чем я успевал понять, что происходит.

«Я разрешу тебе войти, но только потому…»

«Можешь остаться переночевать. Только на одну ночь…»

«Не знаю, почему я тебе верю».

«Если ты пойдешь, я тоже пойду…»

Она всегда опережала меня на шаг, заставляя и меня сделать этот шаг. Она двигалась вперед решительно и неутомимо, несмотря ни на что. Как я мог не уследить? Хотя каждый шаг причинял мне боль, как мышцы, просыпающиеся к жизни после многих лет бездействия, но все равно казался правильным. Медленное, неуверенное, мучительное возвращение в нормальное состояние.

И все же я ничего не понял.

Ни тогда, когда согласился впустить ее в свой дом, в свой разум, в свое прошлое. Не насторожился даже тогда, когда осознал, что каждый раз в ее отсутствие ловлю себя на том, что собираю маленькие истории и примечательные случаи, как красивые камешки на пляже, чтобы показать ей при встрече.

Возможно, лишь капля осознания просочилась в мой тугой мозг в ту ночь, когда я стоял позади нее, едва касаясь и все же утопая в ее запахе, чувствуя лишь прикосновение ее кожи и стучащую в висках кровь.

Беда, Макс. Беда.

Но все это не шло в сравнение с тем, что я ощущал сейчас, пока беспомощно наблюдал, как она поднимается по ступеням к дверям Башни, и знал, что не могу ничего сказать или сделать, чтобы остановить ее.

Мог ли я с чистой совестью ее винить? Я пока многого не мог рассказать ей. Как иронично: именно те качества, которые заставили меня впустить ее в дом почти полгода назад – ее решимость, стойкость и целеустремленность, – те качества, которые заставили меня поверить в кого-то впервые за очень долгий срок… Именно они приведут к тому, что я ее потеряю.

Несмотря на все, я по-прежнему восхищался этими качествами и одновременно ненавидел их.

Только сейчас мне стало ясно: все предыдущие маленькие шаги привели нас прямиком к краю обрыва.

Я ничего не замечал, пока не стало слишком поздно.

– Скажи мне, что это не ее кровь.

Мой голос сорвался в безумный, отчаянный рык, который я сам с трудом узнал.

Какой же я слепец! Идиот!

Когда она ушла, я еще долго стоял, не сводя глаз с дверей Башни и сжав кулаки. Я ощущал себя шарфом с торчащей нитью – Тисаана взяла ее за кончик, и чем дальше она уходила от меня, тем больше распускалась вязка. По ощущениям минуло несколько часов, прежде чем я смог заставить себя пошевелиться. Когда мне это удалось, я вошел в Башню Полуночи, встал в вестибюле и принялся ждать. Ждать потребовалось долго.

Время шло. Привычная суета в Башнях постепенно редела, затихала. Я стоял, потом сидел, потом ходил, потом опять сидел.

Слепой идиот!

Когда двери главного зала открылись и оттуда выглянуло знакомое лицо, одного взгляда на Нуру хватило, чтобы почувствовать, будто из меня выжали все соки.

– Скажи мне, что это не ее кровь, – повторил я, схватив Нуру за руку.

Нура осмотрела себя, заметила красные пятна на белом жакете.

– Все в порядке. Просто она слишком волновалась перед первым договором крови.

Она произнесла фразы так, словно они должны были успокоить меня. Но на деле лишь подтвердила все мои худшие опасения.

– Договор крови? – просипел я.

Невольно я крепче сжал ее руку. Нура посмотрела на мои пальцы, потом на лицо и вздохнула:

– Пошли. – Кивком она пригласила следовать за ней по коридору.

– Нура, да помогут мне Вознесенные, если…

– Пойдем, потом сам все увидишь.

На один краткий миг, настолько мимолетный, что его сложно было даже считать прикосновением, она накрыла мою руку своей. Затем отстранилась и зашагала по коридору.

Договор крови. Будь он проклят.

Сначала казалось, что я забыл, как двигаться.

А потом я пошел за ней.

Нура вела меня по извилистым белым коридорам, пока мы не достигли неприметной двери, спрятанной вдали от шумных залов. Я догадался, что это ее жилище, только когда она открыла дверь и жестом пригласила меня внутрь. Комнаты были такими же чистыми, скудно обставленными и угнетающе безликими, как и все остальные помещения в этом проклятом месте. Белая мебель на белом полу на фоне белых стен.

Нура захлопнула входную дверь, пересекла гостиную, направилась в свою спальню и принялась расстегивать окровавленный жакет. Я остался стоять на пороге, разглядывая ее спину.

– Где она?

Вдруг еще оставалась надежда. Вдруг у меня еще есть время. Вдруг я все же ошибаюсь.

Нура подняла палец, указывая на потолок:

– Там, наверху. Приходит в себя.

Приходит в себя…

Следующие слова мне с трудом удалось протолкнуть через горло:

– Вы дали ей Решайе. Об этом вы собирались ее попросить.

Впервые я отважился высказал свою теорию вслух, и мне отчаянно хотелось ошибиться.

Но Нура ответила утвердительно.

Проклятье. Проклятье!

– Она прекрасно подходит, – продолжила Нура. – А нам сейчас необходимо это оружие. Мы на грани войны, которая может оказаться еще страшнее предыдущей.

Я не мог выдавить ни слова. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы остановить дрожь в руках. Все лампы вспыхнули одновременно, и комнату залило неестественно-ярким светом.

Я еще никогда не чувствовал такой сильной злости и страха одновременно.

– Даже от тебя… – выдавил я. – Даже от тебя я не ожидал такого…

– Успокойся.

– Успокойся?

Комнату осветила еще одна вспышка.

– Это оружие нужно уничтожить, и ты это прекрасно знаешь.

– Оно слишком полезно.

Нура бросила на меня косой взгляд, вызвавший у меня приступ ненависти, – так живо он напомнил о той девушке, в которую я когда-то влюбился. Нам обоим только-только исполнилось двадцать лет, и мы были гораздо счастливее и глупее, чем сейчас.

– В этот раз все будет иначе. И Тисаану никто не заставлял принимать такое решение.

– Она ничего не знает.

– Она готова сделать все, чтобы спасти свой народ. Так что не важно, что она знает.

Нура была права. Я это понимал и поэтому ненавидел ее правоту еще больше. Потому что в свое время я поступил так же. Я тоже сидел в кабинете верховного коменданта, пока тот предлагал мне все, о чем я когда-либо мечтал. Эгоистичные, мелкие вещи. Свою душу я продал по дешевке.

По крайней мере, я заслужил свое наказание. Но Тисаана… Вознесенные, Тисаана и ее благие намерения.

Я не позволил себе задуматься; слова сами сорвались с моих губ.

– Я сделаю это! – в отчаянии выпалил я. – Вместо нее. Заберите оружие у нее и отдайте мне.

Нура уже расстегнула половину пуговиц на жакете, но тут замерла и медленно повернулась ко мне. На мгновение на ее лице проступила печаль, и при других обстоятельствах искренность этого выражения меня бы удивила.

– Ты же не всерьез это предлагаешь?

– Я готов хоть сейчас.

Я уже твердой рукой закатывал рукав,