– Я умираю, – сказал он. – Это легче, чем я думал.

Треноди знала, что на самом деле это не имело для него значения, потому что все воспоминания интерфейс уже загрузил в версию себя в Море данных. И эта версия уже перешла в большую часть Моря данных в других мирах, так, что по всей сети были Морданты-90, которые помнили Дездемор, Малика и приключения, которые он разделил с Треноди в Паутине миров. Но здесь была та версия, которую она знала: руки, которые она держала, когда тот пугался, лицо, с которого она стирала ржавчину древнего поезда. Это был ее Мордант-90, и он много значил для нее.

Он взял ее за руку, сжал, сказал: «Не дай им закрыть шлюз…», а потом умер, и все, что она могла сделать, это оставить его и пойти за Новой, Зеном и Дядюшкой Жуксом через фойе на улицу, охваченную паникой.

В первую ночь Фестиваля огня проводился парад. В нем участвовали плавучие платформы, украшенные в честь Стражей, музыканты и дети с бумажными фонариками в руках. Они как раз добрались до площади перед гостиницей, когда дата-рафт упал и рассеялся в массе растерянных и испуганных людей, потерявшихся детей, сломанных транспортных средств. Ни одна гарнитура не работала, никто не знал, что делать, и системы управления погодой, которые обычно защищали Пожарную станцию от выбросов с вулканических полей, похоже, тоже отказали: пепел сыпался как снег. Упавшие фонари раскидало по тротуарам, в их свете Дядюшка Жукс отбрасывал кошмарную тень на лица в толпе, когда спускался по ступенькам гостиницы, добавив к общему ужасу образ гигантского паука.

По крайней мере, люди не задерживались у него на пути. Нова, Зен и Треноди шли за ним по тропинке, открывшейся в толпе вопивших празднующих. Они пересекли площадь, нашли лестницу на станцию и побежали вниз. Нова лихорадочно передавала сообщения «Дамасской розе».

– Я в порядке, – сказал поезд. – Я не совсем понимаю, что делает новый поезд Преллов: он только что отцепил все вагоны и выехал на главную линию. Мне не нравится этот поезд, Нова…

Нове он тоже не нравился. Она нащупала его разум, но он казался твердым и блестящим, и проникнуть в него было невозможно. Через мгновение, когда добежали до подножия лестницы и попали на станцию, они увидели, как поезд проехал мимо, на полной скорости разворачиваясь к магистрали, толкая за собой вагоны. Через мгновение они услышали, что он начал петь. Вот только Треноди слышала эту песню раньше. Тогда она поняла, что имел в виду умиравший интерфейс, когда сказал: «Не дай им закрыть ворота».

– Это рельсовая бомба, – озвучила свои мысли Треноди, – вроде той, которую Близнецы использовали в Дездеморе.

Из толпы перепуганных пассажиров, заполнивших вестибюль станции, появилась группа неуклюжих, растрепанных фигур, которая размахивала несуразными шарнирными руками и бормотала о Линиях Насекомых сквозь дыры в бумажных масках. Это были Монашьи рои, и при виде Дядюшки Жукса в блестящем краб-костюме они рухнули, падая ниц и шипя:

– Поведай нам! Поведай о Линиях Насекомых!

Дядюшка Жукс замедлил шаг.

– Я должен остаться с ними, – произнес он. – Я должен рассказать. Если Близнецы уничтожат меня, по крайней мере, хоть кто-то узнает о нимах, о славе Гнездовых миров. Некоторые выживут и донесут эту новость до нашего остального народа.

Зен похлопал его по панцирю.

– Пусть они расскажут всем Монашьим роям, Дядюшка Жукс, – сказала Нова. – А нам пора бежать.

– Знаю! – воскликнул Дядюшка Жукс. Его нарисованное лицо улыбнулось им и отвернулось. – Желаю удачи! – прожужжал он, убегая приветствовать Монашьи рои.

Остальные неслись дальше, по темной станции, через пешеходные мостики, к внешней платформе, где их ждала «Роза» с заведенными двигателями. Снаружи станции виднелась «Нектарница»: она медленно мерцая скользила по линии, которую сделал их Червь.

Локомотив бросил свои вагоны на запасном пути. Без них он была похож на огромную серебряную пулю.

– «Роза», ты сможешь догнать его? – крикнул Зен, когда они забрались в ее основной вагон.

– Я могу попробовать, – произнес старый поезд, – но он быстрый, вот в чем дело. Ты же слышал его двигатели…

Голос «Нектарницы» раздался снова, когда та с надрывом закричала и двинулась по новой линии к шлюзу, который они открыли. «Дамасская роза» уже ехала следом, с грохотом вырываясь из-под навеса станции в клубящийся пепел и красное свечение вулканов.

– Жалко, что с нами нет «Волка-призрака», он бы нам помог, – сказала она.

Чандни сидела на корточках в запертом купе. Она дремала, ей снились прошлые жизни, но движение поезда мгновенно разбудило ее.

– Куда мы едем? – крикнула она, но «Роза» ей не ответила. По полу купе прошла вибрация, когда вагон миновал несколько стрелок. Что-то было не так. Возможно, это ее шанс. Чандни нащупала у себя за спиной нож, спрятанный за поясом.

– Интерфейс Близнеца, который стрелял в нас, – сказала Треноди, – был одним из тех, кто убил Коби.

– Они с братом выдавали себя за слуг Илона Прелла, – ответила Нова, которая обнаружила в мозгу Энки Мако множество интересных вещей. – Но на самом деле это Илон служит им. Близнецы все это время использовали его семью. Если бы они убили нас, то вину свалили бы на Преллов.

– Близнецы, видимо, помешаны на том, чтобы держать Паутину миров в секрете, – сказала Треноди, плюхаясь в кресло и глядя на свои руки, на которых кровь Морданта-90 высыхала коричневыми узорами, похожими на татуировки хной. – Другие Стражи тоже хотели сохранить тайну, но Близнецы готовы на все, чтобы она не выплыла наружу…

– Они чувствуют свою вину, – объяснил Зен. – Вирус, который они используют, чтобы все здесь отключить, это и есть Блэкаут, не так ли? Готов поспорить, что именно они написали эту программу и убили Творца рельсов. Другие Стражи на это согласились: может, даже просили Близнецов это сделать, но вся вина лежит на Близнецах.

Он подумал, что знает, каково им пришлось. Они чувствовали то же, что и он, когда разрушил поезд Зенитов. Они говорили себе, что это необходимо. Идея могла быть не их, но чувство вины легло только на них, и с каждым столетием становилось все тяжелее.

– Они не могут смириться с мыслью, что кто-то об этом знает.

«Дамасская роза» вылетела со станции. Когда она проезжала под последним пешеходным мостом, раздался тяжелый удар, и что-то приземлилось на крышу ее заднего вагона. Это никто не услышал. Двигатели ревели, а пассажиры слушали дикую, ужасную песню рельсовой бомбы, которая двигалась все дальше от них, по линии к новому шлюзу. Оставшийся в живых брат Мако секунду неподвижно сидел на крыше вагона, его плащ развевался на горячем ветру. Затем он начал двигаться, перебирая руками по гладкой керамике, ища люки, вычисляя путь внутрь.

На голоэкранах мерцающая точка, которая была «Нектарницей», медленно росла и увеличивалась по мере того, как «Дамасская роза» мчалась за ней. Сверкающие рельсы, казалось, лились из нее, как потоки огня, словно два лазерных луча, нацеленных на «Розу». Но на самом деле у нее не было никакого оружия. Пустой корпус не имел ни башенок, ни хранилищ, где можно укрыть оружие или дроны. У нее была лишь одна цель и одно применение, и она бежала навстречу своей судьбе с песней.