Алик пролистал альбом, вытащил несколько фотографий. На них были они оба в памятный день драки. Перекошенные физиономии, бешеные глаза; Шибаев держит Алика за грудки, Алик выдирается, зубы оскалены, патлы дыбом; отчетливо видно, как он пинает Шибаева ногой. Прямо сцена из криминального сериала.

Алик некоторое время рассматривал фотографии, потом перевел взгляд на Шибаева:

– Это Яна тебе дала?

– Нет, это я взял сам. Как тебе?

– Ужас!

Шибаев кивнул.

– Герои-любовники.

Долгую минуту они смотрели друг на друга.

– Водку будешь? – спросил Шибаев.

– Буду. А закусить?

– Салатом из капусты и закусим, – сказал Шибаев.

Теперь скривился Алик.

– Я пошутил. В холодильнике копченая рыба, доставай. И хлеб.

– Может, картошки сварить? – спросил Алик.

– Можно.

Когда они уже сидели за столом, слегка нетрезвый Алик спросил:

– Как у тебя с Яной?

– Не знаю, Дрючин. Никак. Она теперь… о-го-го! Открывает свой выставочный зал, вся в поисках молодых дарований. Позавчера улетела в Черногорию, местная турфирма объявила конкурс на лучший рекламный проект, и она выиграла.

Алик вздохнул и спросил:

– А кто остался за старшего?

– Какой-то ее одноклассник, финансист. Галина Николаевна говорит, очень положительный персонаж. И Пашка Рыдаев.

– Ты ее любишь?

Шибаев задумался. Потом спросил:

– А ты?

Теперь задумался Алик.

– Понимаешь, она такая… необыкновенная и очень талантливая…

– Понимаю, как не понять. Жареная картошка в исполнении талантливой женщины… Кто бы отказался!

– Ты хочешь сказать, что…

– Большому кораблю большое плавание, Дрючин. У нее впереди вся жизнь, встречи, поездки, интересные люди, много денег. Железная колонна в Дели… Какая, к черту, семейная жизнь?

– При чем тут железная колонна? – удивился Алик.

– Так… к слову пришлось.

– А любовь? Ты же спас ей жизнь!

– Спас, и что? Теперь она мне по гроб жизни должна? А любовь у нее тоже будет, не переживай. У нее все будет. А мы с тобой, Дрючин… – Шибаев с отвращением погонял ложкой по тарелке жидкий Аликов суп, потом сказал: – Знаешь, Дрючин, жизнь сама по себе сложная штука, а от твоего супчика вообще слеза прошибает. – И добавил после паузы: – Хочешь, переезжай обратно. В шкафу полно твоего барахла, в ванной от твоей косметики не продохнуть. И Шпана все время спрашивает: а где это наш Алик? Может, помер? Правда, Шпана?

Шпана зажмурился и замурлыкал.

Алик кивнул и предложил:

– А давай за любовь, Ши-Бон! Все-таки любовь – это самое прекрасное на свете! – Алик уставился в потолок. – Мы даже не осознаем, насколько…

– Дрючин, здесь поставь точку! – твердо сказал Шибаев. – За любовь! И точка.

Они выпили.

– А вообще я не понимаю, – спросил мгновенно захмелевший Алик, – откуда он взялся… э-э-э… этот вьюнош… Иванов? Ни с того ни с сего… упал! И по возрасту, и биография в масть, и на Богданова вышел, а?

– Счастливый случай, Дрючин. Везуха. Рыбак рыбака, как тебе известно. Иванов прислал свое резюме, хотел устроиться на работу в «Форель». Ему ответил Богданов, попросил уточнить какие-то биографические данные. Затем предложил деловой ланч за городом, в ресторане «Золотой берег». Там состоялось знакомство – Богданов присматривался к будущему партнеру. Накануне Ада Романовна поделилась с ним идеей найти первую семью мужа. И тут на сцене вдруг появляется Иванов, молодой человек подходящего возраста, и Богданов понимает, что это судьба. Мы не знаем, что было раньше – замысел и поиск подходящего персонажа или появление подходящего персонажа, а затем идея выдать его за сына Руданского. Да это и не важно. Не суть, как ты говоришь. Богданов прекрасно знал, что у Руданского дочь, а не сын, и ему было известно, кто она – Руданский ничего от него не скрывал. Молодые люди встретились еще несколько раз, и Богданов предложил Иванову сделку: выдать себя за сына Руданского. Тот согласился. Биография у него подходящая: мама-одиночка из Зареченска, некая Валя Волох, выезжала на заработки, вернулась в положении. Год рождения ребенка подошел – двадцать шесть лет назад. Потом она вышла замуж за строителя, стала Ивановой. На сегодня Вали Волох-Ивановой нет в живых, отчим-строитель далеко за границей. По сути, ребенку Руданского нарисовали чужую биографию – биографию Игоря Иванова, и девочка превратилась в мальчика. Как ты, возможно, помнишь, Руданский и Маня тоже были из Зареченска. И квитанцию из «Экскалибура» Богданов мне подсунул, прекрасно зная, что ни владельца, ни архивов уже нет. И наследник рассказал, что родители купили ему квартиру… Вот, мол, куда пошли деньги Руданского. И вообще…

– А кого же нашел… «Экскалибур»? – перебил Алик. Он смотрел на Шибаева несфокусированным взглядом.

– А как по-твоему?

Алик задумался. Потом сказал:

– Яну! Он же знал фамилию Мани от Руданского. И «Фотогалерею» Руданский купил…

– Молоток, Дрючин. Девять лет назад Данилюк нашел первую семью Руданского, а мне подсунули Валю Волох, и я нашел Игоря Иванова.

А вообще дело было беспроигрышное. Богданов начал с легенды о том, что у Руданского был сын, затем вышел на Вилонову. Мне повезло, старичок на похоронах рассказал, что Маня, жена Руданского, дружила с Вилоновой. А если бы не рассказал, я бы вычислил ее сам – перевернул бы архивы «Форели» и нашел. Только это заняло бы больше времени.

– А откуда Богданов знал, что ты будешь искать Вилонову? – спросил Алик.

– Я искал бы любого, кто работал вместе с Руданским двадцать шесть лет назад. Любого! Но так получилось, что был только один человек, кто помнил Маню. Вернее, одна. Вилонова. Маня даже не была оформлена на работу. Вот с ней Богданов и провел работу. С его подачи Вилонова втюхала мне дезу насчет Валентины Волох, якобы первой жены Руданского. И пошло-поехало. Я стал искать Валентину Волох и ее сына Игоря. Смотался в Зареченск, нашел их дом, поговорил с соседями, узнал, что она вышла замуж и уехала в наш город. Встретился с рабочим-строителем, который помнил, что его товарищ Юра Иванов женился на женщине с ребенком из Зареченска. Дальше все было проще пареной репы.

– Подожди, Ши-Бон, а зачем они пытались убить Яну?

– Я бы на месте Богданова не пытался, но он перестраховался, зачищая пространство.

– Он боялся, что Яна узнает, что она Руданская, и потребует наследство! И окажется, что сын фейковый! – догадался Алик.

– Она и так знала, что она Руданская, в ее свидетельстве о рождении указан настоящий отец. Но ей не пришло бы в голову связать Руданского с «Форелью», да и требовать наследства она не стала бы. У нее свой мир… – Шибаев невольно вздохнул.