Вэн приложил руку к груди и не почувствовала никакого биения.

По шее пробежала тревожная дрожь, как будто пауки забегали за пазухой. Он взглянул на Ксавье, свой единственный источник информации на данный момент.

— Мы живые?

— Нет.

— Но ведь тот парень убит. Значит, мы должны быть живыми, верно?

Ксавье стрельнул на него взглядом с соседнего сидения.

— Мы не живые. Поверь мне.

— Тогда, что с ним случилось?

Крайнее утомление проскользнуло в бледных глазах Ксавье, его мертвом взгляде, и он прикрыл веки — сейчас казалось, что ему миллион лет.

— Что с ним случилось, мистер Икс?

Старший Лессер не ответил, он просто продолжал ехать вперед.

Марисса дематериализовалась на террасе пентхауса Ривенджа. В полном изнеможении она прижалась к раздвижным дверям, и те тут же распахнулись.

— О мой Бог, Марисса. — Он быстро обнял ее рукой и втянул внутрь.

Охваченная жаждой, она вцепилась в его бицепс. Эта жажда была настолько велика, что она была просто обязана укусить его здесь и сейчас. Еле сдерживаясь, чтобы не разорвать ему горло, она попыталась вырваться, но он поймал ее и развернул к себе лицом.

— Иди сюда, сейчас же! — Он практически швырнул ее на диван. — Ты едва справляешься с собой.

Падая на груду подушек, она уже знала, что он прав. Ее тело теряло равновесие, голова шла кругом, руки и ноги онемели. Желудок был пуст как котлован, клыки пульсировали болью, в горле было сухо и горячо как в пустыне.

Но когда он дернул галстук так, что полетели пуговицы на рубашке, она пробормотала:

— Только не из горла. Я этого не вынесу… только не…

— Твоя жажда слишком велика, чтобы питаться из запястья. Этого будет недостаточно, да и времени у нас нет.

Как по команде, ее зрение затуманилось, и она начала отключаться. Сквозь туман она слышала его проклятья, почувствовала, как он положил ее на себя, прижал ее лицо к своей шее и…

Природа взяла свое. Она укусила так сильно, что почувствовала, как дернулось его тело и, ведомая слепым инстинктом, начала пить кровь. С громким ревом его сила ворвалась в нее, растекаясь по всему телу. Она почувствовала, что возвращается к жизни.

Она отчаянно глотала, слезы смешались с кровью.

Ривендж ослабил хватку, ненавидя голод, что настолько сильно охватил Мариссу. Она была такой хрупкой, такой уязвимой. Он гладил руками ее гибкое тело, пытаясь успокоить, и думал о том, что она не заслуживала пребывать в таком ужасном, отчаянном состоянии. Пока она беззвучно плакала, его затопил гнев. Боже, что не так с ее мужчиной? Как он мог позволить ей прийти питаться к другому?

Десять минут спустя она подняла голову. На нижней губе осталась тоненькая полоска крови, и Риву пришлось вцепиться руками в диван, чтобы удержаться и не слизнуть ее.

С грацией сытой кошки и заплаканным лицом Марисса откинулась на кожаные подушки на другом конце дивана и обхватила себя тонкими руками. Она закрыла глаза, и он наблюдал, как постепенно цвета возвращаются на ее мокрое от слез лицо.

Боже, какие у нее волосы. Такие красивые. Такие пышные. Такие совершенные. Он хотел быть голым и твердым, как камень, и чтобы эти светлые волны окутали все его тело. Но так как все это было невозможно, он просто хотел ее поцеловать. Прямо сейчас.

Вместо этого он потянулся к пиджаку, схватил носовой платок и наклонился к ней. Она вздрогнула, когда он вытер ей слезы, и быстро выхватила у него льняную тряпочку.

Он вернулся на свою сторону дивана.

— Марисса, останься со мной. Я хочу заботиться о тебе.

Последовало молчание, и он подумал о том, где она жила сейчас, и неожиданно понял, что мужчина, которого она хотела, был одним из членов Братства.

— Ты все еще влюблена в Рофа, не так ли?

Ее глаза удивленно распахнулись.

— Что?

— Ты сказала, что не можешь питаться от мужчины, которого хочешь. У Рофа теперь есть женщина…

— Это не он.

— Тогда, Фьюри? Он дал обет безбрачия…

— Нет, и, если не возражаешь, я не хотела бы это обсуждать. — Она уставилась на носовой платок. — Ривендж, мне нужно время, чтобы побыть одной. Можно я посижу здесь немного? В одиночестве?

Даже не смотря на то, что он не привык, к тому, что его отшивают, особенно на его собственной территории, он все равно был готов уступить ей.

— Оставайся, сколько тебе будет угодно, талли. Просто закрой за собой дверь перед уходом. Я потом включу сигнализацию.

Накинув пиджак, он не стал затягивать галстук и оставил воротничок рубашки распахнутым — она буквально изжевала его шею, и следы укусов были слишком чувствительны. Хотя, не то, чтобы его это сильно заботило.

— Ты так добр ко мне, — сказала она, уставившись на его туфли.

— Ну, вообще-то, нет.

— Как ты можешь так говорить? Ты никогда не просил ничего взамен…

— Марисса, посмотри на меня. Посмотри на меня.

Святая Дева в Забвении, она была так красива. Особенно сейчас, когда его кровь была в ней.

— Не обманывай себя. Я все еще хочу, чтобы ты была моей шеллан. Я хочу тебя голой в своей постели. Я хочу наполнить тебя своим телом. Я хочу… да, я хочу всего с тобой. И делаю все это не для того чтобы быть милым, а для того, чтобы получить тебя. Я делаю все это, потому что надеюсь, что смогу когда-нибудь, каким-либо образом сделать так, чтобы ты была там, где я хочу.

Когда ее глаза изумленно распахнулись, он замолчал. Не было причин озвучивать тот факт, что Симпат внутри него хотел проникнуть в ее голову и овладеть всеми эмоциями, которые у нее когда-либо были. Или разделить с ней реальность, что секс с ним был бы… сложным.

Вот они, прелести его природы. И его аномалия.

— Но я хочу, чтобы ты мне верила, Марисса. Я никогда не пересеку черту, если ты этого не захочешь.

Хотя, возможно, Хекс была права. Таким как он, полукровкам, лучше выступать сольно. Даже если бы Симпаты не подвергались дискриминации и могли жить и создавать пары как Нормальные, они не должны быть с теми, кто был беззащитен перед их темной стороной.

Он натянул длинную до пят соболиную шубу.

— Этот твой мужчина… ему бы лучше определиться со свой жизненной программой. Чертовски несправедливо, мучить такую достойную женщину как ты.

Рив схватил свою трость и направился к двери.

— Если я тебе понадоблюсь, звони.

Бутч вошел в ЗироСам и вернулся за стол Братства, сняв с себя плащ. Он побудет здесь какое-то время. Ха, очень необычно, не так ли? Твою мать, он должен просто соорудить себе чертову палатку и жить в ней.