Когда к нему приблизилась официантка со скотчем, он произнес:

— Есть ли у меня шанс, что ты принесешь мне целую бутылку?

— Прошу прощения, но я не могу.

— Окей, иди сюда.

Он поманил ее пальцем. Когда она наклонилась, положил ей на поднос сотню баксов.

— Это тебе. Хочу, чтобы ты позаботилась обо мне и напоила.

— Без проблем.

Бутч сидел за столом в полном одиночестве. Дотронулся до шеи, пальцами пробежался по проколотым ранкам. Ощущая место, куда его кусали, он старался не думать о том, чем и с кем Марисса занималась прямо сейчас. С аристократом. С благовоспитанным ублюдком, который лучше, чем он. Платина против никеля. О, Боже.

Как мантру он повторял слова Ви. Что это необязательно секс. Что это всего лишь биологическая необходимость. Что просто выбора нет. Что это… необязательно должно быть сексуальным. Он надеялся, что если он будет достаточно часто прокручивать эти слова в своей голове, эмоции улягутся, но черт его подери, если он сможет смириться с необходимостью того, что она должна это делать. В конце концов, Марисса не была жестока. Она была так же безумно расстроена, как и он…

Яркой вспышкой в голове мелькнул образ ее обнаженного тела, и он не мог не думать о чужих руках, ласкающих ее грудь. Губы другого мужчины путешествуют по ее коже. Другой мужчина лишает ее девственности, питается от нее, его твердое тело движется на ней, внутри нее.

И все это время она пьет… пьет, пока не насытится, пока не почувствует себя удовлетворенной, заполненной.

Почувствует, что о ней заботятся. Кто-то другой.

Бутч залпом выпил двойную порцию.

Твою мать. Его ломало. Он распадался на части, прямо здесь и сейчас, его внутренности как будто вываливались на пол, его жизненные силы просачивались в землю под ногами незнакомцев, смешиваясь с коктейльными салфетками и чеками от кредитных карт.

Официантка, благослови ее Господь, принесла еще скотча.

Он поднял второй бокал и прочел себе лекцию.

О`Нил, соберись, тряпка. Верь в нее. Она никогда не будет спать с другим мужиком. Не будет и все.

Но секс все равно был частью этого.

Прикончив порцию скотча, он понял, что у этого кошмара был еще один аспект. Она будет питаться регулярно, не так ли? Им придется проходить через это снова и снова.

Черт. Ему хотелось думать, что он был достаточно взрослым, достаточно уверенным в себе человеком, чтобы выдержать все это, но на самом деле, он был жалкий собственник и эгоист. И в следующий раз, когда она будет питаться, они опять вернутся туда, где они сейчас, где она в руках другого мужчины, а он в это время напивается в клубе, испытывая дикое желание повеситься. Только потом все будет еще хуже. А спустя какое-то время даже больше. Он любит ее так сильно, так глубоко, что это уничтожит их обоих, и довольно скоро.

Кроме того, какое будущее ожидало их? Судя по количеству алкоголя, потребляемого им в последнее время, он, вероятно, протянет еще лет десять, прежде чем откажет его печень, а она проживет еще сотни лет. Он будет, лишь, маленькой ссылкой на полях ее долгой жизни, выбоиной на ее дороге к мужчине, который ей подойдет, который даст ей то, в чем она нуждается.

Когда официантка принесла ему третью двойную, Бутч поднял указательный палец, не давая ей уйти. Пока она ждала, он осушил стакан, отдал его ей, и она пошла обратно к бармену.

Когда она вернулась с четвертой порцией, тощий блондин со своим трио толстошеих телохранителей начал размахивать руками через столики, подзывая ее к себе.

Господи, казалось, что этот малолетка ошивается здесь каждую чертову ночь. Или, может быть, он был просто идиотом.

— Эй! — заорал мальчишка. — Нас нужно обслужить. Поторопись.

— Сейчас подойду, — сказала официантка.

— Прямо сейчас, — рявкнул засранец, — И не минутой позже.

— Я скоро вернусь, — пробормотала она в сторону Бутча.

Когда она подошла к юнцу, Бутч наблюдал, как компания вовсю к ней пристает. Все они проклятые гребаные показушники. А дальше, наверняка, они будут вести себя еще хуже.

Впрочем, как и Бутч.

— Ты агрессивно настроен, Бутч О`Нил.

Он закрыл глаза. Когда снова открыл их, женщина с короткой стрижкой и мужским телом все еще стояла перед ним.

— С тобой явно сегодня будут проблемы, Бутч О`Нил.

Ему хотелось, чтобы она прекратила повторять его имя.

— Нет. Я в порядке.

Ее глаза вспыхнули эротическим огнем.

— О, я знаю. Но давай будет реалистами. Будешь сегодня плохим мальчиком?

— Нет.

Она долго и упорно смотрела на него. Легкая улыбка скользнула по ее губам.

— Ну что ж… Я буду за тобой присматривать. Помни об этом.

Джойс О`Нил Рафферти встретила своего мужа в дверях, придерживая ребенка на бедре, солнечные блики отражались на ее лице. Майк стоял на коврике, явно уставший после двойной смены, но ее это абсолютно не заботило.

— Сегодня мне звонил мой брат. Бутч. Ты рассказал ему о крещении, не так ли?

Майк чмокнул Шона, но жену поцеловать не решился.

— Послушай, дорогая…

— Это не твое дело!

Майк закрыл дверь.

— Почему вы все так его ненавидите?

— Ноги моей там не будет, если он придет.

Она отвернулась.

— Он не убивал вашу сестру, Джо. Ему было всего двенадцать. Что он мог сделать?

Джо приподняла сына на руках и даже не обернулась.

— Дело не только в Дженни. Бутч отвернулся от семьи много лет назад. Его выбор не имеет ничего общего с тем, что произошло.

— Может, это вы все от него отвернулись?

Она бросила взгляд через плечо.

— Почему ты его защищаешь?

— Он был моим другом. До того, как мы с тобой познакомились и поженились, он был моим другом.

— Другом. Когда в последний раз вы с ним разговаривали?

— Неважно. Когда я знал его, он был хорошим парнем.

— О, какое у тебя доброе сердце, — она направилось к лестнице. — Мне надо покормить Шона. Твой ужин в холодильнике.

Джойс поднялась на второй этаж, на лестничном пролете ее взгляд упал на распятие, что висело на стене. Отвернувшись от креста, она вошла в комнату Шона и села в кресло возле его кроватки. Обнажив грудь, она поднесла ее к личику сына, и он припал к ней, сжимая ручонкой плоть. Он ел, его тельце было теплым, пухлым и источало здоровье, реснички лежали на румяных щечках.