Она обхватила голову руками. Она ненавидела себя за то, что использует его, но что ей оставалось делать? И Бутч… Боже, Бутч… у нее было такое чувство, будто она его предает. Но был ли у нее выбор?

Ривендж прорычал:

— Когда, талли? Когда ты хочешь меня?

— Сейчас.

— Просто иди… а, черт, у меня встреча с Главой Принцепсов. А потом мне надо решить несколько рабочих вопросов.

Она сжала телефонную трубку. Ожидание это плохо.

— Тогда, завтра?

— С наступлением темноты. Только если ты не захочешь приехать и остаться в моем доме. Тогда бы у нас был… целый день.

— Я приду к тебе завтра же вечером.

— С нетерпением жду, талли.

Повесив трубку, Марисса вытянулась на кровати в полном изнеможении, ее тело слилось с простынями, одеялом и подушками, просто еще один неодушевленный предмет на поверхности кровати.

О, черт… может это и к лучшему, что надо ждать до завтра. Она сможет отдохнуть, поговорить с Бутчем, и объяснить ему что происходит. До тех пор, пока дело не касается секса, она в состоянии себя контролировать по отношению к нему, но на эту тему лучше поговорить с ним лично. Если влюбленные люди ведут себя так же, как связанные вампиры, то Бутч явно не будет мириться с тем, что ей придется быть с кем-то еще.

Вздохнув, она подумала о Риве. Затем о Совете Принцепсов. Затем о женщинах-вампирах в целом.

Боже, даже если предложение об изоляции каким-то чудом потерпит неудачу, получалось, что не существует действительно безопасного места, куда могла бы пойти женщина в случае, если ей что-то угрожало дома. С распадом вампирского сообщества и всей этой борьбой с лессерами, не существовало никаких социальных служб, способных помочь ее полу. Не было защиты. Никто не мог помочь женщине и ее ребенку, в случае, если ее хеллрен совершал над ними насилие. Или, если от женщины отворачивалась ее семья.

Господи, что случилось бы с ней, не прими ее Бэт и Роф? Или, если бы у нее не было Ривенджа?

Она бы уже была мертва.

В учебном центре комплекса, Джон первым спустился в раздевалку после занятий. Он быстро переоделся в бандаж и его внутреннее «цзи» с нетерпением ожидало начало практических тренировок.

— К чему такая спешка, Джон? Что, не терпится, когда тебе надерут задницу?

Джон бросил взгляд через плечо. Лэш стоял перед открытым шкафчиком, снимая свою модную шелковую рубашку. Его грудь была не шире, чем у Джона, а руки такими же тонкими, но то, как парень, смотрел, как горели его глаза, делало его размером с быка.

Джон встретил его взгляд с поднятой головой, его тело вспыхнуло. Боже, он мечтал, чтобы Лэш открыл свой поганый рот, и сказал ему что-нибудь еще. Хоть что-нибудь.

— Ты опять вырубишься у нас на глазах, а? Как гребаный педик, каковым ты и являешься?

Бинго.

Джон ринулся на парня, но ничего не вышло. Блэйлок, этот рыжий, поймал его и стал удерживать, пытаясь предотвратить нападение. А вот Лэша ничто не держало. Ублюдок размахнулся кулаком и выдал такой хук справа, что Джон выпал из захвата Блейлока, и с треском врезался в металлический шкаф.

Ошеломленный, со сбитым дыханием, Джон вслепую пытался подняться.

Блэйлок опять схватил его.

— Господи, Лэш…

— Что? Он пытался напасть на меня.

— Да ты сам напрашивался.

Глаза Лэша сузились.

— Зачем ты это сказал?

— Ты не должен быть таким мудаком.

Лэш ткнул в Блэйлока пальцем, его часы «Джейкоб-ювелир» сверкали под светом ламп, как мигалка.

— Поаккуратнее, Блэй. Играть в его команде не самая лучшая идея. — Парень встряхнул руку и приспустил штаны.

— Черт, мне это нравится. А как тебе, Джоннни-малыш?

Джон рывком освободился. Боль на лице пульсировала в такт сердцу, по какой-то нелепой причине он подумал о поворотнике машины.

О, Господи… насколько серьезной была травма? Он спотыкаясь прошел вдоль ряда раковин, и посмотрел на свое отражение в большом зеркале во всю стену. Супер. Просто отлично. Его подбородок и губы уже опухли.

Позади него появился Блэйлок с холодной бутылкой воды.

— Приложи это.

Джон взял бутылку и почувствовал облегчение. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ни себя, ни рыжего.

— Хочешь, чтобы я сказал Зейдисту, что ты не участвуешь в тренировке сегодня?

Джон покачал головой.

— Уверен?

Проигнорировав вопрос, Джон вернул воду и вышел в зал. Остальные ребята напряженной группой проследовали за ним, переступая через голубые маты, и выстроились в шеренгу.

Зейдист вышел из комнаты для оборудования, взглянул на лицо Джона и пришел в бешенство.

— Пусть каждый вытянет руки ладонями вниз.

Он прошел мимо каждого ученика, пока он не остановился перед Лэшем.

— Симпатичные кулаки. К стене.

Лэш, не спеша, побрел через зал, довольный, что его освободили от занятий.

Зейдист остановился перед Джоном, глядя на его руки.

— Поверни ладони.

Джон сделал как он велел. В тишине он слышал биение своего сердца. Потом Зейдист взял Джона за подбородок и поднял его голову.

— Двоится в глазах?

Джон покачал головой.

— Тошнит?

Джон покачал головой.

— Болит? — Зейдист легким движением ощупал челюсть.

Джон поморщился. Покачал головой.

— Лжец. Но это именно то, что я хотел услышать.

Зед отступил назад и обратился к ученикам.

— Двадцать кругов. И каждый раз, когда будете пробегать возле своего одногруппника, падаете и делаете двадцать отжиманий. В морском стиле. Вперед.

Раздался громкий групповой стон.

— Думаете, меня это волнует? — Зейдист свистнул. — Побежали, я сказал.

Джон побежал вместе со всеми, думая, о том, что ночь будет долгой. Но, по крайней мере, Лэш больше не выглядел довольным собой…

Четыре часа спустя, стало понятно, что Джон был прав.

К концу тренировки, все были измотаны. Зед не только заставлял их падать на маты, он держал их там дольше обычного. Веками дольше. Чертовы тренировки были так изнурительны, что даже у Джона не хватало энергии для практики после их окончания. Вместо этого, он пошел прямо в офис Тора и рухнул в кресло, даже не приняв душ.

Крепко сжав ноги, он подумал, что мог бы минутку передохнуть, а затем пойти и смыть…

Дверь распахнулась.