– Мой второй пилот, – улыбается он, любовно похлопывая ее по спине. – Прилетишь ко мне в гости на своем собственном самолете?

Улыбка девочки говорит сама за себя.

Элемент изображения: Поезд в Гонконге

Инстаграм: Роми_К [остров Гонконг, 16 апреля]

#АмериканцыЗаГраницей #ИмяНаТабло

3700 ♥

Мы прибыли в самое жаркое время суток, раскаленный асфальт парит у нас под ногами. С одной стороны простирается бетонный плац, спускающийся к воде. Станция построена в ультрасовременном стиле. В отличие от Нью-Йорка, пути отделены от платформы дверями из стекла и стали. Чтобы броситься под поезд в Гонконге, нужно проявить немалую изобретательность.

Мы забронировали места и идем по вагонам, пока не находим свой, но прогулка не доставляет неприятных ощущений: в поезде работают кондиционеры.

Заняв место, Сумайя сразу же приклеивается носом к окну. Я следую ее примеру. Сам аэропорт находится на острове в Южно-Китайском море, который, насколько я могу судить, состоит из сплошных бетонных полос. Однако по мере удаления от воздушного терминала перед нашими взглядами открывается удивительный вид. Дорога в город идет вдоль цепочки островов, связанных между собой мостами. Сумайя, которая выпросила у меня телефон вместе с обещанием, что я отправлю ей снимки, как только она встретится с тетей, фотографирует пейзажи в окне.

Я чувствую на плече чью-то руку. Доминик протягивает мне свой телефон. Он нашел два судна, которые отправляются в ближайшие сутки из Гонконга и пересекают Тихий океан. Одно идет через Иокогаму в Ванкувер, другое – прямо в Сан-Франциско.

То что нужно!

Я возвращаю телефон и, не в силах удержаться, сжимаю руку Сумайи. Мысль, что мы продолжим поездку без нее, хотя она будет в безопасности со своими родными, невыносима.

Сумайя двигается, чтобы я могла смотреть в окно вместе с ней. Мы едем вдоль лазурного моря; по мере того как облака рассеиваются, цвет воды приобретает все большую глубину. Поверхность напоминает гофрированную ткань, расчерченную ровными линиями мостов, которые соединяют многочисленные острова. Внезапно мы получаем подтверждение, что мир тесен. Поезд останавливается, и все свободные места занимают люди с ушами Микки-Маусов. Как выясняется, поблизости находится гонконгский «Диснейленд», и на короткое время я словно возвращаюсь домой, потому что вагон наполняется знакомым говором.

Американская семья подходит к пустым местам на другой стороне прохода, и маленькая девочка с розовой повязкой в горошек прыгает на сиденье у окна. Мать – без ушей Микки-Мауса и с ног до головы в «Ив Сен-Лоране», включая сумку, – хватает малышку за руку и стаскивает с кресла.

Не удостоив взглядом Доминика, женщина натянуто улыбается мне кроваво-красными губами.

– Мы должны сидеть со своими, Мэдди-Джо, – говорит она дочери.

– Я хочу к окошку, – капризничает девочка.

Сумайя отводит взгляд от пейзажа и вежливо говорит:

– Там свободно.

Улыбка на лице женщины застывает, и она уводит девочку.

– Папочка занял нам места получше в следующем вагоне, – шипит она, волоча за собой хнычущего ребенка. – С нашей туристической группой.

Они проходят дальше. Сумайя с улыбкой пожимает плечами и отворачивается к окну. Сидящий с другой стороны Доминик, который за все время не произнес ни слова, тяжело вздыхает.

Я начинаю вставать, но он кладет руку мне на плечо.

– Не обращай внимания, – тихо говорит он.

К этому времени я стою одной ногой в проходе, а другая застряла между ногами Доминика. Когда я хочу поставить в проход вторую ногу, он сжимает колени и не выпускает меня.

– Пусти, – говорю я. – Они американцы. Я должна им кое-что сказать.

– Не обращай внимания, – повторяет он, взглянув на Сумайю.

Девочка даже не заметила нашего столкновения и продолжает снимать виды. Поезд делает резкий поворот, и море за окном сменяет оживленная магистраль. Вдалеке на склонах гор виднеются аккуратные террасы с деревьями, покрытыми нежной весенней листвой.

Конечно, Доминик сильнее, однако меня разбирает злость.

– Я должна сказать, – повторяю я, пытаясь освободить ногу.

Доминик скрещивает лодыжки и одерживает безоговорочную победу, а затем, издав неловкий смешок, отпускает мою ногу.

– Если хочешь, иди, только это ничего не изменит.

– Изменит, – сердито отвечаю я, ища взглядом американцев.

Они в соседнем вагоне. Спиной к стеклянной двери в проходе стоит женщина с маленьким флажком, какими обычно пользуются экскурсоводы, чтобы собирать туристов. Она загораживает мне обзор.

Постояв немного, я вновь опускаюсь на место.

– Она увидела чернокожего и мусульманку в хиджабе, сидящих вместе с белой девушкой, – спокойно говорит Доминик, – и страшно испугалась. Если ты догонишь эту женщину и начнешь на нее кричать, она лишь укрепится в своем мнении, что мы опасны.

– Мы не опасны! – возмущаюсь я. – Она невоспитанная расистка.

– Ну, тебя она не считает опасной, – хмыкает Доминик. Увидев тебя на улице где-нибудь в Нью-Йорке, она бы ничего такого не подумала. А вот когда ты сидишь с нами… явно не понимая угрозы, она считает невоспитанной тебя.

– Откуда ты знаешь, что она считает? – возмущаюсь я. – Она американка. Американский народ состоит из людей с разным цветом кожи и с разными религиозными взглядами. Наша страна основана на принципах свободы вероисповедания, черт возьми!

– Не ругайся, Роми. Богохульство – страшный грех, – испуганно поворачивается ко мне Сумайя.

– Я не исповедую христианство, – вздыхаю я, сжав ее руку. – Это грех только для религиозных людей.

Сумайя передергивает плечами. Мы въехали в город, и вокруг вырос целый лес небоскребов.

– Я тоже не христианка, но нельзя так говорить. Это неуважение.

Она отнимает у меня руку и вытягивает шею, чтобы сфотографировать стеклянную башню.

Настороженность в лице Доминика сменяется усталостью.

– Послушай, Роми, – говорит он, – если тебе так хочется лезть в драку, пожалуйста. Только ты же понимаешь, что это не единичный случай. Думаю, поведение этой женщины бросилось тебе в глаза, потому что ты не дома. Или из-за нас. На самом деле такое происходит постоянно. Учись расставлять приоритеты.

– Я понимаю, но надо же что-то делать. Если я промолчу, она будет считать, что так и должно быть.

Он пожимает плечами.

– Давай лучше разберемся со своими делами. Если хочешь, поговорим об этом позже. Мы в Гонконге. Сейчас наша главная задача – найти тетю Сумайи.