– Мне жаль это слышать, – говорит Долгощуп. – Но я рассчитываю принять тебя снова.

– Я благодарен, но должен идти.

Широкохвост ждет, пока Тонконог удалится на достаточное расстояние, чтобы он не мог его услышать, и, в свою очередь, стучит по панцирю Долгощупа.

– Кто еще уходит?

– Насколько я помню, двое. Узкотел и Гладкошкурка.

– Я сожалею, что так происходит, Долгощуп, – Широкохвост колеблется. – Если присутствие каменщиков создает неудобства, я могу увести их куда-нибудь. Может, укрыть их в других развалинах или увести в пустоши?

– Нет. Они – мои гости, и я помню, как говорю это перед Обществом. Здесь для них лучшее место.

– Я должен спросить, не слишком ли это тебя затруднит? Достаточно ли у тебя припасов для всего Общества и каменщиков?

– Тебе нет нужды беспокоиться. Даже если мои кладовые опустеют, у меня есть бусины, чтобы купить еще. Кроме того, – тон Долгощупа меняется на веселый. – Если верить твоим словам, каменщикам не подходит моя еда. Бывают ли лучшие гости?

* * *

В субмарине два человека могли спать с определенным комфортом, но третьему приходилось ложиться прямо на крышке люка. Этот несчастный обычно просыпался замерзшим, закоченевшим от неудобной позы и с узором из треугольничков на щеке, отпечатавшимся от решетки на полу. Днем Роб и Осип старались как можно больше времени проводить снаружи. Алисия же использовала тесное пространство лодки в качестве лаборатории.

На второй день в гостях у ильматариан Роб застал Алисию за работой. Он не вмешивался, пока она готовила очередной образец и загружала его в анализатор.

– Как все идет?

Алисия распрямила спину и потянулась.

– За два дня я проверила шестьдесят пять образцов ильматарской еды. Семь из них представляют для нас питательную ценность, два не содержат определимых токсинов или аллергенов, а один даже обещает быть нормальным на вкус.

– Это то оранжевое нечто, которое ты показала мне утром? Смотря что считать нормальным.

– Как гласит старая американская поговорка: «Притворись, что это цыпленок».

– Больше похоже на тухлое яйцо.

– Это сера. Все вокруг богато серой. Это основа местной экологии.

– И значит, половина того, что мы протестировали, полно серной кислоты и сероуглерода.

– В оранжевых скоплениях бактерий – только остаточные следы. Мы полностью избавимся от них при готовке. Сложные углеводы, кстати, тоже разрушатся.

– Ммм, жареные скопления бактерий с пониженным содержанием сероводорода. Вернемся на Землю и откроем сеть ильматарских закусочных.

– Содержание усваиваемых углеводов – одна десятая килокалории на грамм. Немного меньше, чем в зеленом салате. Но это поможет нам выжить, Роберт.

– Прости, я знаю. Сколько еще образцов на сегодня?

– Надеюсь успеть обработать штук двадцать. Наш друг Широкохвост очень мне помогает. У них довольно сложная система классификации на основе анатомии и физиологии. В целом как у Линнея, без современного генетического компонента.

– Помогает?

– Благодаря ему я могу сразу исключить из исследования целые типы живых организмов. К примеру, нам удалось установить, что в тканях всех местных животных очень высока концентрация металлов. Жаль, я надеялась получить источник белка…

– А икра?

– В ней слишком много кислоты. Если честно, нам тут больше всего подходят продукты распада. Местные энергетические молекулы нам не подходят. Зато сахара и крахмалы, которые они используют для структурных материалов, в самый раз.

– Значит, мы теперь – пожиратели мусора из космоса?

– В целом да. Я начинаю выше ценить кислородное дыхание. К слову, как продвигается ваша работа?

– Долгощуп – тип, который здесь всем заправляет, – выделил нам какой-то сарайчик. Мы все утро заделывали в нем щели силиконом и изолентой. Сейчас Осип на пробу включил одну из свободных APOS. Если окажется герметично, сможем снять с субмарины резервную установку и заполнить домик аргоном и кислородом.

– Он большой?

– Ну будет уютно. Нижнюю часть придется оставить затопленной, так что воздуха получится около семи кубов. Можем повесить внутри пару коек и перетащить оборудование, которое надо держать сухим.

– А тепло?

– Вообще, там прохладно. Постройку омывает поток из источника, но пока он туда доходит по трубам, успевает остыть градусов до десяти. В любом случае, теплее, чем окружающая вода.

– Плюс десять по Цельсию – это неплохо. Я ходила в походы в Нормандии и при худшей погоде.

– Главное – настрой, – Роб немного помолчал. – Как думаешь, у нас получится?

– Не знаю. Главная проблема сейчас с едой. Если калорий будет достаточно, мы сможем прожить, несмотря на холод. Эта оранжевая штука полезна, но калорий в ней мало. Придется есть ее килограммами.

* * *

Роб вышел к Осипу, и они вместе осмотрели маленькое сооружение, до отказа заполненное кислородом, ища протечки. Ильматарская кладка действительно была хороша, особенно если учесть, что создавалась без помощи металлических инструментов. Под водой не слишком-то размахнешься кувалдой, поэтому, вместо того чтобы откалывать камни и вбивать клинья в разломы, аборигенам приходилось лишь терпеливо сверлить и скрести.

Постройка имела форму улья, камни плотно прилегали друг к другу за счет шлифовки. Робу она напомнила виденные на картинках строения инков в Перу. Швов практически не оставалось, а с внутренней стороны Роб и Осип дополнительно укрепили их четырьмя упаковками силиконового герметика и рулоном технической изоленты. Теперь они зависли в нескольких дюймах над округлой крышей, выглядывая подозрительные пузырьки.

Изведя еще одну упаковку герметика на обнаруженные протечки, они наконец признали, что стены домика не пропускают воздух. Осип подогнал субмарину поближе, и еще полчаса ушло на то, чтобы перенести внутрь бак с аргоном и резервную APOS. Установка в любом случае предназначалась для подводной работы, так что Роб просто сгрузил ее на пол и примотал шланги изолентой к стене.

Они выждали, пока APOS проработает весь воздух в помещении, доведя соотношение газов до нужного уровня. Затем при помощи все той же ленты Роб подвесил койки и установил обогреватель.

– С электричеством работать интересно, – прокомментировал Осип, стоя по грудь в воде с кабелем от энергоблока субмарины в руках.

– Не говори, – отозвался Роб, обматывая соединение еще одним слоем ленты.

– Я смотрю, тебе эта штука нравится.

– Крутейшая штука. Просто суперскотч!

– Курсантами мы приклеивали ей друг друга к койкам. Один бедолага случайно прилепил кусочек себе на лицо и месяц ходил без бровей.