— Да, — отозвалась она. — Дайте мне руку, сэр! — Она посветила фонариком на его руку, и от увиденного у нее что-то оборвалось внутри. Насилу справившись с дыханием, она опять подняла фонарик. — Возьмите меня за руку, сэр. Вот я, здесь. Чувствуете? — Она крепко ухватила его руку.

Он застонал.

— Держитесь. Сейчас мы вас вытащим.

Он опять застонал.

— Что? Я не понима… не волнуйтесь, сэр, «скорая» уже в пути.

— Кто он? — окликнул ее Рэфи. — Узнала?

— Нет, — коротко отвечала она, не спуская глаз с пострадавшего и молясь, чтобы он опять не потерял сознание.

— Моя жена, — услышала она шепот, такой тихий, что его можно было принять за вздох. Она приблизила ухо к его рту, так, что губы его коснулись ее мочки, и ощутила на коже липкую кровь.

— У вас есть жена? — ласково спросила она. — Вы увидите ее, обещаю! Обязательно увидите. Как вас зовут?

— Лу, — сказал он и заплакал, заплакал тихо, но даже такое усилие оказалось для него чрезмерным, и он затих.

— Держитесь, Лу, пожалуйста, держитесь! Борясь со слезами, она опять приблизила ухо к самому его рту, потому что опять послышался тихий шепот:

— Таблетку? У меня нет никаких..

Внезапно он выпустил ее руку и слабой безжизненной рукой стал шарить у себя по пальто с таким усилием, словно заводил тяжелый грузовик. Он рычал и выл от боли. Сунув руку в его мокрый от крови нагрудный карман, Джессика извлекла оттуда пузырек. В пузырьке была одна-единственная белая таблетка.

— Это ваше лекарство, Лу? — неуверенно спросила она. — Мне надо?.. — Она подняла глаза на Рэфи, размышлявшего, как бы ему половчее спуститься по мокрому склону. — Не знаю, надо ли мне вам помочь…

Лу схватил ее руку и сжал с такой силой, что она немедленно дрожащей рукой открыла пузырек и вытрясла оттуда ему на ладонь таблетку. Плохо слушающимися пальцами она приоткрыла ему рот, положила на его язык таблетку и закрыла ему рот. Быстро оглянулась, не видел ли Рэфи. Но он был все еще где-то на середине пути.

Когда она вновь обратила взгляд к Лу, он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. И такая любовь, такая благодарность читались в этом взгляде, что сердце ее преисполнилось надежды. Потом он сделал глубокий вдох, тело его содрогнулось, он закрыл глаза и отошел.

В тот самый час, когда Лу Сафферн отошел в мир иной, он стоял в садике перед своим домом в Хоуте, промокший до нитки. От только что пережитого его била дрожь. Времени у него оставалось немного, но самым желанным местом на земле был сейчас для него этот дом, этот и никакой другой.

Он вошел в дом через парадную дверь, хлюпая ботинками по мраморным плиткам. В гостиной потрескивал огонь в камине, на полу под рождественским древом теснились перевязанные нарядными ленточками подарки. Люси и Пуд были пока что единственными детьми в семье, и по традиции родители Лу, Квентин с Александрой, а в этом году и недавно разведенная Марсия, в эту ночь оставались в доме Лу. Невозможно было лишить их удовольствия видеть, как радуется Люси подаркам в утро Рождества. Лу не мог и представить себе, что проведет эту ночь не с ними, ничто другое не способно было принести ему большую радость. Он вошел в столовую, надеясь, что они увидят его, что последний чудодейственный дар Гейба и на этот раз его не подведет.

— Лу! — Рут первая подняла глаза от стола и увидела. Она вскочила и бросилась к нему: — Лу, милый, с тобой все в порядке? Что-нибудь случилось?

Мать кинулась за полотенцем для него.

— Я прекрасно себя чувствую! — Он шмыгнул носом и, взяв ее обеими руками за подбородок, пристально взглянул ей в глаза. — Сейчас все хорошо. Я звонил, — шепнул он, — а ты не отвечала.

— Пуд опять спрятал телефон, — сказала она, с тревогой глядя на него. — Ты выпил? — шепотом спросила она.

— Нет. — Он засмеялся. — Я влюблен, — шепнул он в ответ и тут же, уже громко, чтобы все в комнате могли его слышать, повторил: — Я влюблен в мою красавицу жену. — Он крепко поцеловал ее в губы, потом, зарывшись в ее волосы, поцеловал ее в шею и осыпал поцелуями ее лицо, не обращая внимания на присутствие свидетелей. — Прости, — шепнул он ей. Ему трудно было говорить, так душили его слезы.

— За что простить? Что случилось?

— Прости за то, как я вел себя с тобой. За то, каким я был. Я люблю тебя. Я не хотел причинять тебе боль.

Глаза Рут увлажнились.

— О, я знаю это, дорогой, ты уже мне это говорил, я знаю.

— Я понял, что без тебя я становлюсь жестоким. — Он улыбнулся, и мать, только что вернувшаяся с полотенцем, захлопала в ладоши, а потом, схватив руку мужа, пожала ее.

— И всем вам скажу, — он оторвался от Рут, но руки ее по-прежнему не отпускал, — простите меня, я так перед вами виноват.

— Мы всё понимаем, Лу. — Квентин улыбнулся. Голос его был хриплым от волнения. — Все это прошло и быльем поросло. Не будем ворошить прошлое, ладно? Не волнуйся. Сядь за стол, поужинай. Все в порядке.

Лу взглянул на родителей. Те с улыбкой кивали. Глаза отца были мокрыми от слез. Он усиленно кивал — дескать, все хорошо, все в порядке. Сестра Марсия моргала, прогоняя слезы, и передвигала разложенные на столе приборы.

Они сушили костюм Лу, они целовали его, ласкали, старались накормить его, но ел он немного. В ответ он все уверял их в своей любви и говорил им, как любит их, повторяя это вновь и вновь, пока они со смехом не приказали ему замолчать. Он отправился переодеться, чтобы, как сказала мать, не свалиться с воспалением легких. Наверху он услышал плач Пуда и тут же поспешил из спальни в комнату сына.

Там было темно и горел только ночник. Он увидел, что Пуд совершенно проснулся и стоит в своей кроватке, держась за перильца, как бодрствующий за решеткой в плену у сна. Лу зажег свет и прошел в комнату. Поначалу Пуд встретил его сердито.

— Эй, малыш, — ласково заговорил с ним Лу. — Ты почему не спишь?

В ответ мальчик жалобно застонал.

— Ну идем.

Лу склонился над кроваткой, поднял на руки малыша и стал его баюкать, прижимая к себе. Впервые тот не поднял рев на весь дом при приближении отца. Наоборот, он заулыбался, тыча пальцем в глаз Лу, в его нос, а затем и в рот, откуда попытался вытащить зубы. Лу засмеялся.

— Эй, эти зубы ты взять не можешь. У тебя скоро свои вырастут. — Он поцеловал щеку Пуда. — Станешь большим, с тобой много чего произойдет, вот увидишь. — Он грустно поглядел на сына, думая о том, что все это будет уже без него. — Позаботься о маме вместо меня, хорошо? — шепнул он дрожащим голосом.

Пуд засмеялся, неожиданно громко, пуская пузыри.