Тан сохранял на лице восточную невозмутимость и с достоинством молчал. Вроде бы даже не прислушивался к общему разговору, как это делал тот же Нгуен, не знающий русского языка, но желавший уловить интонацию. К тому же у капитана сильно болела разбитая сначала кулаком Кордебалета, а потом прикладом часового голова, которую никто не предложил ему обработать. Лисовский же старался смотреть под ноги и изредка бросал короткие затравленные взгляды по сторонам, словно подыскивал способ спасения или ждал откуда-то помощи. Он вообще, словно принципиально, не вступал ни в какие разговоры со спецназовцами, но не выглядел, как вечером, испуганным, скорее по-крысиному озлобленным.

Идти решили не по тропе позади вьетнамского отряда, а через ближайшие холмы. Как Игорь просмотрел по карте, это было вполне возможно, кусты – это не сплошные джунгли.

Макаров стволом автомата, как кнутом, будто надсмотрщик-погоняла на американской плантации, подталкивал Тана, который шел и без того легко, причем так подталкивал, что спина у вьетнамского капитана должна покрыться синяками. Сохно вел себя почти точно так же с Лисовским, который через десять минут марша высунул язык, и казалось, что на плечо готов его положить. Подготовка майора не соответствовала должностному апломбу. Но щадить в сложившейся ситуации арестованных – значит не щадить себя. И потому Сохно сказал предельно кратко и сдержанно, чтобы и себе не сбивать дыхание:

– Пристрелю…

И было в этом одном только слове столько хладнокровного презрения и равнодушия к судьбе арестованного, что Лисовский легко и полностью поверил – пристрелит. И недавний его взгляд опять сменился на испуганный, затравленный, на взгляд человека, готового упасть на колени, молить о пощаде и одновременно готовить удар в спину. Сохно понимал это, осторожности не терял, но посмеивался и продолжал ломать комедию, подталкивая майора все жестче и жестче, подозревая, что со своим крысиным характером Лисовский очень и очень живучее существо и потому постарается по возвращении в Ханой вывернуться из ситуации, в которую попал. А потому хотелось наказать его хотя бы здесь, в тылу врага, где нет следственных комиссий и дурацких законов. А если уж не наказать, то хотя бы выразить свое отношение к майору, свое презрение.

Примерно в середине пути они пересекли каменную тропу, проложенную далекими предками капитана Тана. Со стороны тропу можно было бы и не заметить, но Игорь постоянно сверялся при свете фонарика по карте и потому постарался не пропустить ее. Тропы не идут ниоткуда и не ведут никуда. И эта, точно так же, как и первая, и еще несколько троп и дорог – все они сходились в одном месте, малонаселенном и, возможно, защищенном труднопроходимыми джунглями.

Как и первая, эта была покрыта слоем наносной земли. Сковырнув ногой верхний слой, Игорь почувствовал под подошвой твердые булыжники. Но, к сожалению, дальнейший их путь был направлен в другую сторону. Задерживаться Игорь не стал.

Лисовский уже на подходе к холмам выглядел совсем загнанной лошадью. Он к таким переходам не привык. И Сохно уже не столько подталкивал майора, сколько поддерживал. И потому, когда идущий дозорным Кордебалет внезапно вернулся и подал знаками команду, Лисовский, после жесткого толчка Сохно, уткнулся носом в землю и замер в блаженстве, отдыхая. Залегли и остальные, поджидая дозорного.

Шурик показал командиру привычными уже для всей группы знаками – впереди «зеленые береты», три человека. Игорь так же знаками отослал к Шурику двух бойцов и показал самому Кордебалету сжатый для удара кулак, а потом язык. Они исчезли среди кустов. Хорошо еще, что на засаду нарвались ночью. Днем морские пехотинцы заметили бы их издали и, естественно, замаскировались бы, заманивая на уровень огня.

Посланные вернулись через десять минут. Кордебалет показал три опущенных книзу пальца – понятно и без слов. Игорь вопросительно поднял кулак – почему не взяли пленного для допроса? Кордебалет развел руками – так получилось.

Положение осложнилось. Присутствие здесь американцев никак не предполагалось. И откуда они взялись? Десантных американских вагон-вертолетов в предыдущий день спецназовцы не видели. Случайная группа?

Игорь дал команду двигаться и подозвал Кордебалета ближе.

– Засада? – шепотом спросил он.

Кордебалет пожал плечами.

– Не слишком похоже. Обжитой шалаш. Давно, наверно, сидят. И в стороне от тропы. Зачем им здесь засаду устраивать?

– Средства связи?

– Никаких.

– Странно…

Кордебалет сменил Макарова, а Слава ушел дозорным. Группа двигалась в том же темпе к холмам, и небо начало уже слегка розоветь, когда они достигли подножия первого. Местность была открытая для обзора, и Игорь, памятуя о недавнем присутствии недалеко трех американцев, о вьетнамском отряде, который ведет, возможно, Нгуен, не решился сразу двинуться наверх. Первым пополз Макаров, за ним, с промежутком в пару минут, еще трое. Остальные ждали. Время тянулось очень долго, и казалось, что прошло не полчаса, а целая вечность. Рассвет приближался все более и более уверенно.

И вдруг сверху раздалась очередь. По звуку Игорь легко определил, что стреляют из автомата Калашникова, но очередь была длинная, слишком длинная для спецназовца. Так стреляют только дилетанты. И сразу за ней раздалось еще несколько коротких очередей, хлестких и явно прицельных. Это уже была профессиональная стрельба. И тут же заговорили автоматы на соседних холмах. Все они были заняты постами.

Четверка вернулась бегом, слегка пригнувшись, пользуясь самим холмом как прикрытием. Вслед им не стреляли. Значит, этот пост они сняли. Макаров на бегу перевязывал ладонь.

Теперь, после такой интенсивной стрельбы, уже не было смысла объясняться знаками.

– Что там? – крикнул Игорь, одновременно поднимая отдыхающую половину группы, которая и без того уже готова была к выступлению.

– Посты… Мы подобрались, нас заметили, только поздно. Шесть человек было. С других холмов к ним помощь идет.

– Быстро, обходим холм! – скомандовал Игорь и показал рукой направление. – Что с рукой?

– Штыком проткнули. Насквозь…

– Эк тебя…

Игорь сориентировался верно и не стал отступать прямо от холмов в ближайшие джунгли. Потому что едва мобильная группа углубилась в более-менее высокие кусты, как из-за спины у них, тоже по направлению к холмам, из тех самых джунглей, куда, по логике, и должны бы отступить спецназовцы, выдвинулся большой отряд. Человек сорок. Вьетнамцы и три американца, насколько Игорь смог рассмотреть в бинокль из укрытия. Наверняка они ждали их там. А сейчас просто потеряли из вида. Все это очень напоминало хорошо спланированную, просчитанную и организованную засаду.

– Дайте автомат, – потребовал Тан. – Там американцы.

– И вьетнамцы… И Нгуен… – сказал, злобно зыркнув на него, Макаров.

– Нгуен не может быть с американцами. Американцы убили его жену и детей.

– Дайте ему автомат, – скомандовал Игорь.