— Святилище действительно разрушено, — со вздохом признал Инь Эйгуо, когда они вновь собрались в выделенном доме. — Оно выглядит ужасно. Серьёзно повреждены каменные изваяния идолов-хранителей, всё покрыто грязными эманациями тёмной энергии… И их источник, вместо целебной воды он плачет кровью.

— А ещё там дохлые насекомые, целая куча! — эмоционально воскликнула Ни Чинтао. — Разлагаются… Гниют.

— Да, — рассеянно произнёс Инь Эйгуо, — но это очень странно. Святилище Хаумдай создано для защиты деревни, оно должно было вынести подобное проклятие. Такое впечатление… Будто его заразили им изнутри, однако… Я действительно не понимаю, как именно это случилось.

— Было ещё что-то странно? — поинтересовался Лан Шанью.

Удивительно, но обращался он к эмоциональной Ни Чинтао. Заклинательница растерялась и, задушенная его авторитетом, выпалила:

— С-серая пыль всё покрывала!

— Всего лишь каменная труха, — мягко осадил её Инь Эйгуо, — это совсем неважно.

— Ладно, — неожиданно, согласился Шанью, — осталось дождаться девушек, и мы сможем подвести итоги.

— Ты настроен на лучшее, брат Лан, — печально усмехнулся Инь Эйгуо, — а вот я полагаю, что нам придётся провести в Хаумдай не меньше недели…

Заклинатель не ответил, лишь задумчиво посмотрел в окно. На живописную деревню опускались фиолетовые сумерки. Небо потемнело, окрашиваясь в необыкновенные оттенки.

Примерно через двадцать минут пришла Цао Дандан, а за ней и мрачная Мяо Ронг, которую явно угнетала необходимость копаться в подгнивающих останках животных.

Ни Чинтао, предприимчиво занявшая место рядом с Инь Эйгуо, горделиво выпятила грудь.

Первой заговорила Цао Дандан:

— Только зря время потратила… Монеты, конечно, несут остатки чужой крови, но вовсе не прокляты. Разве что, на них наложено какое-то иллюзорное заклятие, искусственно увеличивающее количество золота.

— Значит, староста был обманут? — слегка улыбнулся Инь Эйгуо.

— О, да, — Дандан закатила глаза, — он жутко ругался, когда узнал… Жадный старикан.

— У меня результаты более ощутимые, — вмешалась Мяо Ронг, — наш нарушитель проводил поисковый ритуал. Судя по характеру содранных тканей… Он что-то обнаружил.

Цао Дандан нахмурилась:

— Есть более простые методы поиска…

— Видимо, то, что ему нужно, требует жертв, — усмехнулся Лан Шанью.

— Когда я вливал ци в окружающее пространство, кое-что выяснилось… — неожиданно, признался Инь Эйгуо. — Похоже, над самой деревней растянулась сеть неизвестного заклинания. Однако, по всем прикидкам, оно не несет разрушения, а скорее нейтрально воздействует… Брат Лан, ты талантливый заклинатель, сможешь разобраться?

Шанью усмехнулся и медленно кивнул.

— Через пару часов к нам зайдёт староста, — предупредила Цао Дандан, — он хочет узнать подробности расследования.

— Нас торопят? — возмутилась Ни Чинтао.

— Это естественно, — миролюбиво потянул Эйгуо, — в конце концов, их дом пришёл в упадок…

— Я сделаю для всех тонизирующий чай, — предложила Мяо Ронг.

Эта компания незаметно отсекала Кан Мейлин и Лан Шанью. Впрочем, Линлин не жаловалась. Она выскользнула из дома следом за заклинателем и с лёгким удивлением посмотрела на тёмное небо.

Как именно он проверит загадочное заклинание? Кан Мейлин чувствовала неподдельный интерес…

— Ты же знаешь, что Ханькси отличается повышенной чувствительностью, будучи духовным зверем? — неожиданно, обратился к ней Лан Шанью.

— Я… Не так сильно осведомлена о львинокрылах, — медленно призналась девушка, — только знаю, что они очень редкие.

— Верно, — понимающе усмехнулся заклинатель, — они невероятно редкие, в том числе из-за своего тонкого чутья.

Тень Ханькси упала на них, заставляя Кан Мейлин тревожно сглотнуть. Она знала, что зверь не нападёт, но всё равно чувствовала невольное напряжение…

Тем временем, величественный львинокрыл плавно опустился рядом с хозяином и издал подобие утробного рыка. Лан Шанью посмотрел в глаза зверю и, на краткое мгновение, странное сияние охватило их двоих.

Мейлин ощутила всплеск энергии ци и нервно облизала губы. Похоже, они… Общаются?

Белокурый юноша усмехнулся, потрепав зверя по голове. Тёплый вечерний воздух налетел с востока, охватывая сонмом цветочных ароматов.

— Кое-что прояснятся… — задумчиво проронил Лан Шанью. — Вернёмся в дом.

Мейлин направилась за ним, в последний раз обернувшись на Ханькси. Во взгляде львинокрыла будто скрывалось какое-то мрачное, мудрое понимание.

Тёплый гостевой дом пропах целебным чаем, который заботливо сварила Мяо Ронг.

Инь Эйгуо, похоже, перечитывал записи, Ни Чинтао беспечно болтала, а Цао Дандан сидела поближе к юноше, сохраняя величественное молчание.

— Скоро придёт староста? — нетерпеливо уточнил Лан Шанью, проявляя неожиданный интерес к тому человеку.

— Не знаю, — растерянно пожал плечами Инь Эйгуо, — нам всё равно нечего ему сказать…

Однако, Мейлин считала, что заклинатель уже пришёл к определённым выводам. Только, по какой-то причине, их умалчивает.

Впрочем, вскоре ей стало не до этого. Потому что староста действительно пришёл. Он извинился за задержку, вскользь уточнил об удобстве дорогих гостей, с трудом скрывая нетерпеливый интерес.

Инь Эйгуо нахмурился, явно не зная, что ответить. Однако, именно Лан Шанью выступил вперёд, пронзая насмешливым взором насторожившегося старосту.

— Мы кое-что обнаружили, — лениво проговорил белокурый мастер, — но, для полноты картины, нам необходимо узнать у вас подробности.

— Какие? — удивился мужчина. — Я же вроде всё рассказал вам…

— Не эти, — равнодушно махнул рукой Шанью, — нас интересует преступление.

В тот момент все в комнате уставились на заклинателя с неприкрытым изумлением.

— Пре… Преступление?! — повторил староста, явно не понимая, о чём речь.

«— На этом камне произошло убийство. Он впитал столько крови… Удивительно, но… Не похоже, что его недавно принесли на кладбище» — Кан Мейлин вспомнила сказанное.

Тогда девушка заподозрила, что деревня Хаумдай скрывает нечто важное.

— Полагаю, что местные жители когда-то давно, при основании деревни, совершили преступление, — бесстрастно проговорил Лан Шанью, не щадя чужие чувства.

Староста густо покраснел:

— В… Вы, да как вы смеете…!

— Думали, никто не узнает? — Шанью усмехнулся. — Однако, старый могильный камень явственно несёт кровавый вкус того времени.