Мое восприятие от волнения сузилось. Сейчас я уже не могла охватить всю картину в целом, поэтому пришлось разглядывать всех по одному. Руки непроизвольно затряслись. В голове образовалась приятная легкость. Почему? Да потому, что оттуда в страхе сбежали мозги, прихватив с собой мысли. Видимо, на всякий случай…

Похоже, муж почувствовал мое не от мира сего состояние. Матиас наклонился и тихо шепнул:

— Где же ваша смелость, дорогая?

— Там же, где ваша мужественность, драгоценный, — обиделась я, услышав в голосе насмешку. — Канула в безвестность и там слегка заблудилась!

— Где моя новообретенная дочь? — прогрохотало с трона. И ко мне начал спускаться король. Я в который раз за сегодня подавила желание спрятаться за спину мужа и прикинуться колонной, если уж за статую святой принять не согласятся.

— Дай-ка я на тебя посмотрю, милая! — заорали уже над ухом. Я подняла глаза и…

Папочка моего принца не разочаровал. Именно таким я его и представляла. Верста коломенская, под стать моему мужу. Широкоплечий. Темноволосый с проседью. Благородный король-рыцарь, получивший это прозвище от официальных историографов. Каких только эпитетов они ему, бедолаге, не понавесили — «храбрый, честолюбивый, хитрый… сластолюбивый». Ну-ну…

— Какая ты худенькая! — сжали меня в медвежьих объятиях.

— Если вы меня еще немного… уф!.. подержите, — выдавила я под аккомпанемент хруста собственных ребер, — то меня вообще найти будет очень сложно…

— Хо! Хо! Хо! — засмеялся Амадин и отпустил слегка помятую принцессу. — А ты с характером! Хорошо!

— Чего уж тут хорошего! — пробурчал супруг, обнимая отца, которого я рассматривала во все глаза.

Совершенно некрасивый, с огромным перебитым носом, похожим на утиный, крупным ртом, тонкими усиками и курчавой бородкой не по моде. В ухе, словно у пирата, одинокая белая в серебре жемчужина устрашающих размеров. На голове прикольная старомодная шапочка — не то бархатный берет, не то местная модифицированная версия шапки-ушанки, хоть и обогащенная должным образом бриллиантами и прочей бижутерией.

— Нравлюсь? — вдруг лукаво подмигнул мне свекор.

Он производил сложное впечатление… Вокруг короля царила и давила на психику аура абсолютной власти. И, на контрасте, — добрые-предобрые смеющиеся глаза. Его величество король Амадин был бы совершенно неказист и, в общем, вполне ординарен, если бы не эти глаза. Они преображали лицо, преломляя силу — в доброту, а цепкий ум — в глубокую человеческую мудрость. И еще… по отношению к своему наследнику, принцу Матиасу, они светились огромной любовью, настолько сильной, что часть этой любви автоматически переходила и ко мне, молодой невестке.

— Безусловно! — не задумываясь ответила я, глядя королю прямо в глаза, и ничуть не покривила душой. Он мне действительно чрезвычайно понравился.

Совершенно очевидно — король с самого начала предпочитал видеть во мне не соперницу счастью его ребенка, не претендентку на королевские милости, а любимую дочь и уважаемую супругу его сына. И столь велико было это обаяние… своей улыбкой, ласковым обращением король-отец настолько это всячески демонстрировал, что заставлял меня невольно расцветать ответной улыбкой, полной невысказанного солнечного обещания.

— Позвольте и мне поздороваться с принцем, — раздался мелодичный голос, полный липкой патоки. Как-то так я себе и представляла свою соперницу…

Как я уже поняла из перешептываний моего близкого круга, королева прослыла дамой властной и опасной. Такой себе Маргарет Тэтчер в белых шелковых перчатках, которая мягко стелет, да жестко спать. Где надо — брала лаской, где надо — поразительной жестокостью и коварством. И еще: все, как один, дружно упоминали о ее фантастических амбициях. Так что от этой леди мне держаться подальше сам бог велел. Она к людям беспощадна. Собственно, кроме нее, все остальные в ее глазах — не люди. Так, грязь… Неизвестно еще, чем бы все дело закончилось, если бы не менее властный папаша моего благоверного не удерживал ее норов в ежовых рукавицах, за что ему спасибо огромное ото всех (и от меня лично — авансом на будущее!). В общем, народная молва единодушно утверждает: моя «мама» по мужу — стервь еще та.

— Здравствуй, мой дорогой! — Королева картинно припала на грудь моему мужу, как будто он вернулся из похода, победив по меньшей мере дракона. Интересно, бывают ли драконы рыжие? И можно ли меня причислить к племени огнедышащих ящеров? А если «да», то где кнопка для включения огнемета?.. Я б сейчас с удовольствием кого-то поджарила! До хрустящей корочки!

Матиас вымученно улыбнулся и попытался с осторожностью отодвинуть мачеху. Ага! Щас! Та прилипла к нему намертво, явно давая одной рыжей принцессе понять, что мой номер последний и я в глубоком пролете. Как же! Разбежалась!

— Здравствуйте, мама! — нагло влезла я между ними. — Как ваше здоровье? Радикулит больше не беспокоит? Коленки сгибаются?

Теперь я с интересом вглядывалась в черты свекрови. Да, слухи о ее красоте ничуть не преувеличены! Благородная статная дама немаленького роста. Над окружающими (за исключением короля-отца и его сына) она возвышалась, словно колокольня над городом. Грудь высокая и маленькая. Правильные округлые полушария, заманчиво поданные корсетом, томно выглядывали из декольте, полуприкрытые кружевом косынки.

Я облегченно вздохнула: ну не одна я такая безгрудая!

Тонкий стан плавным гитарным изгибом переходил в широкие бедра. Покатые плечи, согласно веянию моды, всячески подчеркнули одеждой. Открытые руки, с большим вкусом облагороженные бриллиантовыми и золотыми браслетами, венчались аккуратными ухоженными ногтями, явно хорошо знакомыми с вполне цивилизованным маникюром.

На породистом умном лице сразу привлекали внимание темно-карие глаза в обрамлении темных бровей и ресниц. А если учесть, что наша королева — натуральная пепельная блондинка, к тому же еще и очень светлая, то сочетание било мужчин наповал.

Особенно хорошо смотрелись эти глаза с фарфорово-белой матовой кожей. Удачно подобранная косметика, практически незаметная, лишь усугубляла это чувство первозданной красоты.

Чистый высокий лоб венчала большая каплевидная, нежно-розовая жемчужина, спускающаяся вниз посредине пробора от небольшой бриллиантовой диадемы. Тонкие выщипанные брови идеально правильной дугообразной формы подчеркивали красоту бездонно-темных глаз. Лицо королевы-мачехи немножко, самую малость, портил нос. Он был… несколько длинноват. И к губам можно было придраться — на фоне носа они казались чуточку тонкими. Но сами алеющие уста, сохранившие природную свежесть и упругость, словно манили для поцелуя. А нос, хоть и длинный, в остальном был вполне красивой формы.

— Дорогая! — вмешался в нашу безмолвную перепалку глазами король Амадин. — Не стоит переигрывать!

Омелла бросила на меня последний ненавидящий взгляд, расцвела фальшивой улыбкой и повернулась к мужу.

— Я просто радуюсь воссоединению семьи, дорогой! — пропела она, и мне приспичило сделать ей какую-то пакость. Благо предлог качался у меня перед глазами…