– Вот, хатиб, эта вам точно понравится! Она у нас самая лучшая.

– Да? И чем же она хороша? – с сомнением поглядывая на девушку, спросил фон Крисп.

– Когда вы станете ее брать, она будет кричать оленихой.

Фон Крисп не нашел что ответить, глаза приказчика и девушки светились радостью.

Пришлось заплатить за все, ведь объяснить этим людям, что ему не до любовных утех, капитан не мог: здесь не было принято отказываться от девушек, кричащих оленихами.

Сытый и чуть хмельной от красного вина, капитан хлопнул по заду нетронутую им девицу и покинул гостеприимное заведение, швырнув дремавшему у двери сторожу еще несколько медяшек. Тот быстро подтянул мардиганцу подпругу и придержал стремя, пока капитан садился.

– Удачи вам, хатиб! – крикнул он вслед.

– Спасибо, братец.

Капитан ехал по узким тенистым улочкам, избегая освещенных солнцем площадей. Пропуская тряские, разукрашенные повозки, он напряженно размышлял о том, как ему распорядиться полученными сведениями.

Существовал сумасшедший вариант – забрать «золотого пленника» да и плюнуть на эту войну. При этом мальчишку можно будет даже не убивать, он с радостью поделится со своим избавителем принадлежащим ему богатством.

У этого варианта были и свои минусы. Если бросить солдат на марше, это будет дезертирство, его начнут искать, а Гудбург совсем недалеко. Тут и расследование подоспеет, то-то граф Авентир обрадуется, когда все станут искать сбежавшего Иогана фон Криспа.

«Нет, это слишком глупо».

Из проулка выехала длинная ломовая телега и перегородила улочку.

– Куда прешь?! – неожиданно для себя закричал на возницу капитан. Тот стал испуганно дергать удила, заставляя мула сдать назад. Капитан с трудом объехал телегу и двинулся своей дорогой.

Пока добрался до скотного загона, где держали невольников, план действий в его голове полностью сложился. Он оказался прост – ехать на войну, присматривать за мальчишкой, чтобы с «золотым пленником» ничего не случилось, а дальше, если подвернется случай, исчезнуть с ним незаметно.

Весь путь до следующего пункта перехода, Карамиза, войско шло без той легкости, что прежде. Вместо бескрайних степей потянулись гряды холмов, столь же безжизненных, что и степи. Их склоны и дорога, петлявшая между ними, были сплошь усеяны большими и маленькими валунами. От ветра и эрозии они скатывались со склонов на дорогу, и путники выкладывали их на обочины, отчего за много лет некоторые участки у подножия холмов оказались огорожены валами в человеческий рост.

По утрам на камнях оседал туман, давая редкие капли воды для пропитания невысоких корявых деревьев и колючей узколистой травы с желтыми цветами. Под камнями шныряли юркие ящерицы и вездесущие полевые мыши. Во время привалов сержанты следили за тем, чтобы невольники не забирались на камни, где не раз видели черных, с синим зигзагом на спине, каменных гадюк. Они здесь славились смертельным ядом, на севере же, фон Крисп это знал, укус гадюки приводил лишь к временному недомоганию.

Одну из змей ухитрилась поймать собака рейтар. Придушив ее, пес какое-то время играл с ней, потом потерял интерес и вернулся к хозяину.

Несмотря на внешнюю доброжелательность, псы обнажали полуторадюймовые клыки, если кто-то из невольников подходил ближе, чем на пять шагов. Если же, по мнению собак, кто-то из охраняемого «стада» отбивался, они с лаем бросались в его сторону, заставляя вернуться к остальным.

После двух привалов холмы закончились и снова потянулась степь, но уже другая, с зеленоватыми колючками вместо выгоревшей травы и с множеством похожих на жаворонков птиц. Они следовали за колонной и бойко ловили бледных, прыгавших с обочин кузнечиков. Собаки пытались бороться с беспокойными птицами, гоняясь за ними и неистово лая, но жаворонки не оставляли своей работы, и собаки смирились.

– Какая странная местность, – заметил Питер, второй час с интересом изучая прозрачный горизонт.

– Это предгорье, видишь, небо какое синее, – пояснил Крафт.

– Еще и горы будут?

– Будут, – вздохнул Крафт.

– В горах ночью холодно, – заметил Спирос, поправляя сплетенную из сухой травы шляпу.

– Я не люблю горы, – сообщил всем Густав. Он пребывал в плохом настроении, поскольку все дальше удалялся от своего хутора, а набраться решимости, чтобы убежать, никак не мог. – Это все из-за Рафтера, – говорил он, оправдывая свою нерешительность. – Теперь охранники вдвое лучше смотрят, а если б он сидел тихо, я бы уже обрел свободу.

Его товарищи только усмехались и продолжали идти на юг.

После обеденного привала колонна снова двинулась в путь, и скоро впереди замаячили горы, поначалу похожие на камешки в голубой воде. Питер снова поинтересовался у Крафта, почему все здесь выглядит так странно.

– Мы поднимаемся все выше, чувствуешь, как трудно идти?

– Но я думал, это оттого, что дорога петляет и камней много…

– Камни, конечно, мешают, но с каждым шагом мы поднимаемся на дюйм, вот тебе и ответ, а дышать здесь труднее.

– Да, я заметил.

– А ночевать-то в горах придется, – непонятно чему обрадовался Густав. – Витас, отморозишь ты свою задницу ночью!

– Позаботься о своей.

– А я боюсь гор, – сообщил шедший сзади невольник. – Там такое страшное эхо, говорят, оно живое.

Солнце давно перевалило полдень и клонилось к горизонту, а горы, казавшиеся такими близкими, словно не подпускали к себе, незаметно пятясь к морю.

– Никогда мы до них не дойдем! – жаловался Густав, однако ему не отвечали.

Сержанты подгоняли колонну, чтобы встать на ночлег в ущелье, а не на крутых, заросших корявыми елями склонах.

Всхрапнула и заржала лошадь ехавшего справа по обочине рейтара, ей ответили другие. Остановились и разом завыли собаки. Еще никто ничего не успел понять, как всколыхнулся неподвижный воздух, загудел в вершинах елей и вдруг, рванув, ударил по людям сверху, словно бичом.

Взвилась пыль, несколько человек упали на дорогу, а всадникам пришлось приложить немало усилий, чтобы не оказаться выброшенными из седел.

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось, пыль отнесло на обочину, животные успокоились. Капитан фон Крисп проскакал вдоль колонны, чтобы определить возможный ущерб. Напротив Питера он осадил коня и, убедившись, что с мальчишкой все в порядке, поехал дальше.

– Эй, кажется, он смотрел на тебя, – заметил Спирос, но ему никто не ответил, большинство пребывали в шоке после внезапно налетевшего шквала.

– Это был Рогун – Горный Дух! – прокричал Витас. Его руки тряслись, а из глаз катились слезы. – Это был Рогун! Он недоволен тем, что мы пришли сюда без спросу! Нам нельзя в горы – будет несчастье!