Окончания фразы Ленка не расслышала, потому что Леха взял ее за плечо и бесцеремонно отодвинул в сторону.

«Ну как? – спросил он одними глазами. – Понравилось тебе то, что ты здесь услышала?»

«Нет», – Ленка помотала головой.

«Тогда идем», – Леха подал знак следовать за ним.

Обратный путь был проделан в молчании. Лишь когда они спустились на один лестничный пролет вниз, Леха придержал Ленку за локоть и буркнул:

– Поговорим здесь. Твоей дочке совсем не обязательно знать, что и как.

– Заботливый. – Это было сказано без малейшего намека на благодарность.

Леха переместился таким образом, чтобы не наступить случайно на кучу засохшего кала, и заявил:

– Я могу вас спасти.

– И себя заодно? – саркастически осведомилась Ленка.

– И себя заодно, – согласился он. – Надо сматываться. Есть надежный вариант.

– Если ты думаешь, что я стану упираться, то глубоко заблуждаешься.

– Анечку понесу я, – предупредил Леха. – Укутанную в твое пальто. Никто не заметит, что у меня в руке взведенный пистолет. Стоит кому-нибудь из вас попытаться…

– Можешь не продолжать, – перебила его Ленка. – Все и так ясно. Главное, чтобы ты не споткнулся и случайно не нажал на курок.

– Нажимают на спусковой крючок, – уточнил Леха. – А ты заботься о том, чтобы самой не оступиться ненароком. Подумай, что может приключиться с маленькой девочкой при выстреле в упор.

– Ты действительно можешь ее убить?

– Это как фишка ляжет.

– Не знаю, удастся ли мне перегрызть тебе глотку, – просто сказала Ленка, – но глаза я тебе в случае чего точно выцарапаю, это гарантировано.

– Угрожаешь?

– Само собой. Анечка моя единственная дочь. Если с ней что-нибудь случится, то мне терять нечего.

– Ладно, будем считать, что любезностями мы уже обменялись, – проворчал Леха, подталкивая Ленку к ступеням. – Пора линять. Неизвестно, что еще взбредет в головы этому бычью…

Сборы заняли совсем немного времени – все, что намеревались взять с собой беглецы, было при них. Ленка и Анечка просто кое-как привели в порядок свою изрядно перепачканную одежду, причесались и по очереди умылись минеральной водой «Золотой колодец», выделенной Лехой для этой цели.

– Вперед, – скомандовал он, подхватив девочку на руки.

– Вы что, детей никогда не носили? – строго спросила она. – Мне же так неудобно, разве вы не понимаете? Когда у меня был настоящий папа, он сажал меня на плечи.

– Не умничай, – поморщился Леха. – Твое дело не выступать и помалкивать в тряпочку.

– А чем это вы мне в бок тычете? – не унималась Анечка. – Больно ведь!

– Терпи, коза, а то мамой будешь.

– Да уберите вы свою железяку!

– Это не железяка, а большой черный пистолет, – пояснил Леха страшным шепотом. – Лучше не зли меня, подружка.

– Никакая я вам не подружка! – отрезала Анечка, прежде чем была вынуждена замолчать.

Сначала ее чуть не ударили головой об лестницу, под которую взрослым пришлось заходить почти вприсядку, потом перехватили поперек туловища и несли, как неодушевленный предмет, затем сделалось так темно, что хоть глаз выколи. В общем, это путешествие было не из тех, которые доставляют удовольствие маленьким девочкам.

В затхлом помещении, где очутились беглецы, не было видно ни зги, но все равно ощущалось, что оно тесное, с низким потолком. Это предположение подтвердилось, когда Леха чиркнул колесиком зажигалки.

– В центре лампочка, видишь? – сказал он. – Подойди и вкрути.

Поскольку это распоряжение могло адресоваться только Ленке, она повиновалась. Когда вспыхнул яркий свет, она инстинктивно отдернула руку и зажмурилась.

– Не стой столбом, – прикрикнул Леха. – Иди в угол и разгреби весь этот хлам.

Имелись в виду допотопные холсты с ликами членов Политбюро. Некоторые отодрались от своих каркасов, и физиономии, изображенные на них, перекосило так, словно члены Политбюро до сих пор не могли прийти в себя после судьбоносных заявлений Горбачева. Кстати, его портрет тоже присутствовал в этой пыльной галерее, но без знаменитого родимого пятна на лысине, за которое Михаила Сергеевича прозвали в народе Меченым.

Сдвинув в сторону холсты, Ленка обнаружила в стене массивную дверь бурого цвета. Она была покрыта сырыми струпьями ржавчины.

– А зачем на двери руль? – не удержалась от вопроса Анечка.

– Чтобы вырулить отсюда, – ответил Леха. – Сейчас твоя мама повернет штурвал, и мы окажемся в школьной раздевалке. Предупреждаю в последний раз: без глупостей. Не то чьи-то мозги окажутся на потолке.

– Чьи мозги? – удивилась Анечка. – Как это: на потолке?

– Помолчи! – попросила Ленка. – Сиди смирно на руках у… дяди Леши и не привлекай к себе внимание болтовней.

Смутившийся «дядя Леша» не придумал ничего лучше, как прикрикнуть преувеличенно грубым голосом:

– Шевелись давай, тетя! А то сейчас придет дядя Коля с остальными дядями, и будут вам вилы.

– Тебе, между прочим, тоже, – прошипела Ленка, налегая на штурвал.

Он вращался туго, но был исправен, это было известно Лехе совершенно точно. Он всегда беспокоился о том, чтобы иметь запасной выход. Гораздо больше его беспокоило то, где раздобыть тачку. Воспользоваться собственным «вольвешником», стоящим возле входа в офис, нечего было и мечтать.

– Готово, – пропыхтела Ленка и зачем-то пожаловалась: – Ноготь сломала.

– Ах, какое несчастье! – Оскалившись, Леха вскинул свой «зауер» со встроенным глушителем и прихлопнул со второго выстрела лампочку, горящую под потолком. – Видали? – не удержался он от похвальбы.

– Мой дедушка попал бы с первого раза, – заметила Анечка, ханжески потупив взгляд.

В отместку Леха встряхнул девочку так, что она едва не прикусила язык, и угрожающе прошипел:

– Твоя голова в десять раз больше лампочки, не забывай об этом.

В гардеробе, куда проникли беглецы, было сумрачно и пахло пылью. Пока Ленка, чертыхаясь, закрывала тяжеленную дверь, Леха с Анечкой на руках стоял в проходе между рядами вешалок и ждал.

– Пойдешь первой, – сказал он, когда спутница справилась с задачей. – Веди себя естественно, головой по сторонам не верти, ни с кем не заговаривай.

– Если ты полагаешь, что мы не привлечем к себе внимания, то глубоко заблуждаешься, – заметила Ленка, критически осматривая рукав своего свитера, разодранный от локтя до плеча.

– Я твой муж, а это наша дочка, – ухмыльнулся Леха. – Она приболела, вот я ее и кутаю. Нормальный расклад.