Он успел добраться до предпоследней страницы с кроссвордом и взял из стаканчика остро заточенный карандаш ТМ, когда в кабинет вошли. Что примечательно – без стука, поэтому Калугин поначалу даже головы не поднял, давая понять, что не намеревается отвлекаться по пустякам. Но, уловив тонкий аромат явно дорогих духов, он все-таки не удержался, обратил взор на дверь, и карандашный грифель хрустнул под его нажимом в клеточке с недописанным словом «письмо». Получилось какое-то жалкое «пись», но Калугин не заметил этого. Все его внимание сосредоточилось на посетительнице.

Высокая. Стройная. Ноги такие, что хоть через парту нового образца перешагивай. Если бы в средней школе № 37 училась хотя бы одна девочка с подобной фигурой, Калугин непременно организовал бы в ее классе исторический кружок и вел бы его самолично два или даже три раза в неделю.

– Вы ко мне? – недоверчиво спросил он.

В голове мелькали, сменяя друг друга, всевозможные догадки и предположения. Выпускница? (Нет, выпускницы почему-то никогда не навещали Александра Ивановича.) Чья-нибудь родительница? (Разве что годовалого младенца, который никак не мог посещать среднюю школу.) Старшая сестра одного из учеников? (Но что ей могло понадобиться в директорском кабинете?)

– К вам, к вам. – Очаровательная гостья поощрительно улыбнулась и приблизилась к столу. Ладно сидевший на ней норковый полушубок стоил столько, что на приобретение его ушел бы фонд месячной зарплаты всего педагогического коллектива школы.

– Слушаю вас, – произнес Калугин надтреснутым голосом, которого сам от себя не ожидал. Жестом, подсмотренным в телерепортаже о рабочих буднях президента, он указал посетительнице на стул. – Прошу. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Спасибо. – Девушка опустилась на стул, как бабочка на цветок. Совершенно дивная бабочка, которая в этих краях водиться никак не могла. – Меня зовут Светлана, – доверительно сказала она. – Я жена известного предпринимателя Зинчука Владимира Михайловича. Вот мой паспорт, можете убедиться сами.

– Что вы, что вы! – замахал руками Калугин, после чего взял протянутый паспорт и пробежался цепким взглядом по перелистываемым страницам. До перестройки он служил штатным осведомителем КГБ, что, конечно же, не могло пройти бесследно.

Фамилия Зинчука частенько звучала по местным каналам телевещания и мелькала на страницах газеты «Вечерний Курганск». Инвестиции, фонды, что-то вроде портативной политической платформы и пространные рассуждения о грядущем экономическом процветании родного края и прочая лабуда, которую никто никогда внимательно не читает. В общем, олигарх отечественного розлива, с которым самому губернатору не в падлу здороваться за руку.

Одно время Калугин всерьез подумывал о том, чтобы предложить этому видному бизнесмену стать спонсором будущего колледжа. Но внутрь офиса Зинчука его не пропустили, и тогда он ограничился тем, что сдал в аренду пустующее здание спортивного комплекса другой фирме. Обосновавшимся там молодым людям было далеко до размаха Зинчука – сотня долларов в месяц, вот и все, что удалось из них выжать. Оценив все, что было надето на жене известного предпринимателя, Калугин твердо решил потребовать триста и ни центом меньше.

– Итак, слушаю вас, – произнес он, заинтересованно склоняя голову к плечу.

– Муж попросил меня справиться у вас насчет аренды, – сказала Светлана. – Он ищет подходящие площади под консигнационный склад, а ваша школа расположена на отшибе, что очень удобно.

– Почему же на отшибе? – обиделся Калугин. – Мы, конечно, не в центре находимся, но микрорайон продолжает расти, застраиваться.

– Кроме того, – продолжала гостья, у которой нашлась вежливая улыбка, чтобы выслушать эту реплику, – здесь неподалеку есть железнодорожная ветка, а консигнационный склад во многом зависит от подъездных путей.

– Косинационный склад, – задумчиво повторил Калугин. – Это название происходит от слова «косинус»?

– Консигнация.

– Ах ну да, разумеется.

Уточнение ни о чем не говорило директору школы, но он подумал, что слишком поскромничал со своими тремя сотнями. Надо требовать тысячу, а потом торговаться. Если удастся удержаться на отметке «восемьсот», то в год это составит…

Тут гостья от нечего делать поменяла положение скрещенных ног, перебросив их слева направо, и у Калугина получился какой-то совершенно дикий итог, за который ему следовало поставить «кол» с минусом. Многие на его месте вспомнили бы знаменитую сцену из кинофильма «Основной инстинкт» с блистательной Шэрон Стоун в главной роли. У Калугина же возникли совсем другие ассоциации, полиграфические. Машинально потрогав заветный ящик письменного стола, он заговорил, взвешивая каждое слово:

– Видите ли, Светлана… Могу я так вас называть?.. Спасибо… Видите ли, Светлана, сдавать помещения в аренду без согласования с общеобразовательным отделом при госадминистрации я не имею права. Пустующие площади у меня имеются, но предоставить их под кос… кон… под ваш склад не так-то просто.

– Мы с мужем так и предполагали, – кивнула девушка. – Но ведь речь идет об обоюдной выгоде. – Она показала директору два растопыренных пальца и подмигнула: – Компания «Домино» могла бы оборудовать в вашей школе компьютерный класс, благоустроить территорию, произвести ремонт… Все это в счет арендной платы, разумеется. – Светлана сладко улыбнулась. – Ее стоимость вы определите сами в соответствии с существующими государственными расценками.

«Две тысячи? – руки Калугина, оставив влажные отпечатки на крышке стола, нервно оправили пиджак и галстук. – Плохо, что по жестам не определишь, в какой валюте определен его гонорар. Если в рублях, то разговор беспредметный, сколько бы госпожа Зинчук ни размахивала своими ногами. Если в долларах, то не о разовой ли подачке идет речь?»

– Все это подлежит серьезному обсуждению и анализу, – сказал Калугин. – Вот получим от вас письменное предложение, тогда и…

– Оно уже составлено, Александр Сергеевич. – Светлана извлекла из сумочки лист бумаги, на котором было четко выведено фломастером: «$ 2000 в месяц». – Этот документ вам оставить?

– Нет-нет!!! – Калугин выбросил перед собой растопыренные пятерни, как человек, в лицо которому летит коварный мяч. – Ни в коем случае! Потом, все потом…

– Но кое-какие детали мы можем обсудить сейчас?

– К сожалению, мне назначен прием в облисполкоме.

– Неужели у вас не найдется для меня десяти-пятнадцати минут?

Светлана еще раз повторила трюк Шэрон Стоун.

– Найдется, – сипло согласился Калугин. – Конечно, найдется…

– Этот козел чуть не кончил, когда понял, о какой сумме идет речь, – сказала Светлана, посмеиваясь. – Он теперь ночей спать не будет, исхудает, бедненький.

– Думаю, ты тоже произвела на него неизгладимое впечатление, – пробормотал Громов.

Он поставил «семерку» за углом школы, чтобы не бросалась в глаза. Добравшаяся сюда пешком, Светлана нанесла в салон столько грязи, словно ее путь лежал через болото. При этом она не забывала кокетничать: