Отсутствие продовольствия усугублялось быстро распространявшимися болезнями. По словам одного хрониста из Эдессы, от голода и болезней умер каждый пятый крестоносец, оказавшийся у стен Антиохии{672}. Инфекция быстро распространялась среди страдающих от недоедания, обессиленных людей, которые располагались очень скученно. В воде кишели бактерии смертельно опасного тифа и холеры. Сгнившие от бесконечных дождей палатки также не поднимали дух воинов, да и задержать распространение эпидемий они не могли{673}.

Ситуация еще более ухудшилась, когда вскоре после Рождества 1097 года многочисленная армия под командованием Дукака, эмира соседнего Дамаска, вышла в поход, чтобы снять блокаду Антиохии. Благодаря счастливой случайности ее заметили Боэмунд и Роберт, граф Фландрии, которые вместе со своими рыцарями занимались поисками продовольствия. Они решили атаковать противника. Значительно уступая туркам в численности, западные рыцари удержали строй и смогли избежать окружения людьми Дукака, пробившись сквозь ряды врагов{674}. Оказанное крестоносцами сопротивление сильно ударило по боевому духу турок. Дукак направлялся к Антиохии, намереваясь добить ослабленную и незащищенную армию крестоносцев. Но Боэмунд и граф Фландрии, угодив под удар турок, продемонстрировали такую решимость и дисциплину, что правитель Дамаска и его спутники пришли в ужас. Вместо того чтобы идти к Антиохии, Дукак, к огромному удивлению европейцев, предпочел вернуться восвояси. Первая крупная мусульманская армия, атаковавшая крестоносцев у Антиохии, отступила при первой же возможности.

Однако чувство облегчения, охватившее лагерь крестоносцев, продлилось недолго. Всего через месяц, в начале 1098 года, разведчики доложили о быстром приближении армии, которая вышла в поход, чтобы снять блокаду Антиохии. Ею командовал правитель Алеппо Ридван. Командиры крестоносцев провели совещание и решили, что отряд из примерно семисот рыцарей выдвинется против турок, а остальная часть войска останется у Антиохии и будет дальше держать осаду изо всех сил.

8 февраля 1098 года Боэмунд, граф Фландрии Роберт и Стефан де Блуа под покровом ночи покинули лагерь{675}. Когда они встретились с армией из Алеппо, Боэмунд опять принял на себя командование. Как это уже было во время боя с армией под командованием Дукака, турки угрожали одолеть западных рыцарей. Боэмунд держался изо всех сил, обращаясь к тем, кто сражался рядом с ним: «Спеши скорее, как только можешь, как подобает храброму мужу. И будь ревностной подмогой Богу и Святому Гробу. Ты поистине знаешь, что эта война не плоти, но духа. Итак, будь храбрейшим поборником Христа. Иди с миром. Да будет Господь с тобой везде»{676}.

Яростная решимость Боэмунда внушала вдохновение его людям и поражала врагов. Однако тактика крестоносцев также имела большое значение. Часть конницы крестоносцев скрылась из виду, ожидая удобного момента для неожиданного удара. Они безошибочно выбрали этот момент, успешно рассеяв турок и расколов их строй на небольшие группы. Когда крестоносцы перешли в контратаку, войско Ридвана в панике рассеялось. Снова вопреки всему была одержана неожиданная победа.

Число покрывших себя неувядаемой славой полководцев-крестоносцев пополнили новые имена. Раймунд Тулузский из-за плохого состояния здоровья не смог участвовать в этом сражении и остался командовать той частью армии крестоносцев, которая стояла у Антиохии. Татикий и его византийская армия также не могли похвастаться участием в победах над правителями Дамаска и Алеппо. Боэмунд же блистал на поле боя. Как писал один из очевидцев, «со всех сторон защищенный знаком креста, был он, словно лев, что проголодав три или четыре дня, выходит из своей пещеры, рычащий и жаждущий овечьей крови, и яростно бросается на стадо, растерзывая овец, бегущих в разные стороны»{677}. Победа Боэмунда ознаменовала появление культа его личности, невероятно развившегося в последующие годы.

Разгром армии Ридвана воодушевил крестоносцев и поверг в траур жителей Антиохии, которые были вынуждены смотреть на отрубленные головы турок, насаженные на копья, установленные недалеко от городских ворот. Они указывали антиохийцам на то, что произойдет с ними, если они продолжат держать оборону{678}.

Уже три раза, в боях против армий Клыч-Арслана, Дукака и теперь Ридвана, крестоносцы оказывались на волоске от катастрофы. Каждый раз им удавалось уцелеть и победить, хотя шансы одолеть противостоящего им противника были малы. Конечно, правители Никеи, Дамаска и Алеппо потерпели поражение. Но они все же были фигурами локального масштаба. Были и другие региональные правители, не говоря уже о могущественном султане Багдада или визире Каира, которые рано или поздно могли вмешаться в борьбу. Вопрос был лишь в том, успеют ли крестоносцы прорваться в Антиохию, прежде чем фортуна им изменит.

Даже после отражения атаки Ридвана положение крестоносцев оставалось очень уязвимым. Чем дольше продолжалась осада, тем больше воинов выкашивали болезни. Кроме того, во время осады Антиохии в первой половине 1098 года конфликты между руководителями похода достигли опасного уровня. Тщательно продуманный баланс интересов между Востоком и Западом – византийской «реконкистой» и Крестовым походом – был катастрофически нарушен в результате падения боевого духа и столкновений личных амбиций, начавшихся под стенами Антиохии.

В попытке найти выход из образовавшегося тупика Адемар из Ле-Пюи призвал рыцарей поститься в течение трех дней, после чего пройти крестным ходом вокруг крепостных стен. Он постановил чаще служить мессу и петь псалмы и предположил, что фортуна повернется к крестоносцам лицом, если все сбреют бороды{679}. Кроме того, он пришел к выводу, что слишком мало крестоносцев носят крест, и настоял на том, чтобы все прикрепили этот символ к своей одежде{680}. Епископ не сомневался в наличии прямой связи между ужасными страданиями в лагере и недостатком набожности у крестоносцев.

Из-за ухудшения боевого духа дезертирство нижних чинов стало обычным явлением. Руководители Крестового похода проводили бескомпромиссную политику – пойманных при попытке бежать ждало жестокое наказание. Когда Танкред обнаружил, что Петр Пустынник, Вальтер Плотник и Гийом де Гранмениль пытаются ускользнуть из лагеря, он преподал им унизительный урок: Вальтера заставили лежать на полу палатки Боэмунда как «кусок мусора», после чего высекли перед строем{681}. «Те, кто убегал из лагеря осаждающих, никуда не годились», – писал один комментатор{682}. Моральное состояние крестоносцев ухудшилось настолько, что даже их командиры давали клятвы, обещая друг другу, что они по меньшей мере не уйдут, пока Антиохия не будет взята{683}.