кожи настолько отличалось от холодной крови Райдера, что мои нервные окончания затрепетали. Он опустил руку ниже, под руку Райдера, а затем сдвинул в сторону мои трусики и ввел два пальца в меня.

Я вскрикнула, когда он начал вводить и выводить их, находя идеальный ритм с движениями Райдера по моим трусикам.

Я опустила руку на бицепс Леона, впиваясь ногтями в кожу, а другой прижалась к шее Райдера, продолжая питаться от него.

Леон бормотал мое имя, а Райдер голодно рычал, и они оба довели меня до кульминации так быстро, что я едва могла перевести дыхание.

Я кончила так сильно, что отпрянула назад, мои клыки соскочили с шеи Райдера, когда я выгнулась дугой и закричала. Они направляли мое тело, пока мои ногти впивались в них достаточно сильно, чтобы пустить кровь обоим, и Райдер стонал от желания, питаясь болью.

— Святое дерьмо, Район, — пробормотала я, смешивая их имена вместе в своем блаженстве.

Леон мрачно рассмеялся, и опустился на свое место, вытаскивая из меня свои пальцы.

Райдер протянул руку, чтобы вытереть бисеринку его крови с уголка моего рта, а затем просунул большой палец между моими губами, чтобы я могла пососать его.

Я долго смотрела на него, пока мое сердце сбивалось с ритма, а уголок его рта подергивался, прежде чем он тоже опустился на свое место.

— Чертово совершенство, — прорычал он мне на ухо, повторяя слова Леона и вызывая румянец на моих щеках.

Я нашла свое платье на полу и натянула его, прежде чем снова устроиться между ними. Леон схватил попкорн и продолжал предлагать его, пока Райдер, наконец, не сдался и не схватил горсть, чтобы заткнуть его.

Никто из нас ничего не сказал о том, что они только что сделали, но было ощущение, что мы пересекли какую-то черту, разрушили какой-то барьер, и, поскольку мое тело покалывало от удовлетворения, я не могла не возбудиться от этой мысли.

Остаток фильма мы смотрели молча, но это ощущение было совсем не похоже на то напряжение, которое было между нами раньше. И когда Леон пел под титры, Райдер даже не жаловался.

***

Я лежала в постели, мои мысли кружили снова и снова, пока я боролась за сон, и в конце концов я решила, что проиграла. Солнце только начало пробиваться сквозь окно, а я всю ночь ворочалась и ворочалась. Мне было неприятно чувствовать, что я снова в ссоре с Габриэлем, особенно так скоро после того, как казалось, что у нас все налаживается. Почему он не может просто принять меня такой, какая я есть, как другие? Даже Райдер пытается…

Я встала, задыхаясь от разочарования. Габриэля не было в его постели, что означало, что он в своей угрюмой палатке на крыше. Снова.

На мне были шорты и майка, в которых я спала, но я не видела смысла одеваться, поэтому просто провела щеткой по своим коротким волосам и выпрыгнула в окно.

Я взлетела по пожарной лестнице и помчалась прямо по крыше к палатке Габриэля.

Я остановилась, обнаружив его спящим в гнезде из одеял, которое занимало большую часть палатки, не зная, стоит ли его будить.

Солнце взошло над горизонтом и пролилось на его обнаженную грудь, купая его покрытую татуировками кожу в золотом свете, и я не могла не залюбоваться его совершенством. Он действительно был похож на падшего ангела, даже без крыльев.

Его брови сжались, и он что-то пробормотал во сне, сжимая кулак.

— Подожди, — шипел он. — Пожалуйста, не оставляй меня…

Мое сердце неровно заколотилось, когда кошмар охватил его, и я опустилась, взяв его руку в свою.

— Габриэль? — я вздохнула, проводя пальцами по его челюсти, пытаясь успокоить его. — Я здесь, все хорошо. Это не реально…

Габриэль проснулся со вздохом, его хватка сжалась на моей руке. На мгновение его взгляд стал диким, прежде чем остановиться на мне.

Он инстинктивно притянул меня ближе, и я упала на него, когда его губы захватили мои, и он поцеловал меня с отчаянной настойчивостью, которой я не могла сопротивляться.

Он застонал от потребности, его руки переместились по моему телу, когда он пытался стянуть с меня пижаму, и я отпрянула назад с полусмехом, схватив его запястье.

— Я думала, ты злишься на меня? — спросила я.

Габриэль нахмурился, словно понятия не имел, о чем я говорю, затем вздохнул, вспоминая, его руки все еще прижимались к моей коже.

— Я больше не хочу с тобой спорить, Элис, — сказал он низким голосом.

— Тогда не надо, — ответила я. — Просто прими меня такой, какая я есть, и то, в чем я нуждаюсь, и тогда мы сможем просто продолжить… — я провела кончиками пальцев по его груди, и он застонал, откинув голову на подушку.

— В ком ты нуждаешься, ты имеешь в виду, — пробормотал он, и тон его голоса дал мне понять, что он все еще не принял этого.

Я вздохнула, замедляя свои движения, глядя на него сверху вниз. — Значит, мы снова спорим?

— Нет, — твердо ответил он. — Мы просто… не спорим.

Мои губы подергивались от удовольствия, и я наклонила голову к нему. — И что же происходит?

— По сути, мы оба знаем, что у нас есть разногласия, но я не хочу ссориться из-за этого. И я знаю, что если я сейчас попытаюсь надавить на тебя в вопросе о других, ты только оттолкнешь меня. Так что мы можем просто… не делать этого, — он с надеждой посмотрел на меня, и я кивнула, принимая его условия.

— Хорошо, — согласилась я, прижавшись лбом к его лбу. — Но что это значит для нас?

Габриэль вздохнул, словно потерпел поражение, и обхватил меня за талию, перевернув меня так, что я легла на спину под ним, а его крылья вырвались из позвоночника. Он широко расправил их, и лучи восходящего солнца разлились по его черным перьям, наполняя запасы энергии и купая его в оранжевом свете, отчего он выглядел как никогда по-ангельски.

— Я никуда не уйду, — серьезно