и Эстонии. Равдельс встал на учет в советском консульстве в Берлине и ходатайствовал о возвращении – уже в советскую Латвию{519}.

В сопроводительном письме Деканозов, словно извиняясь, отмечал: «Правда, доклад отражает главным образом положение среди еврейского населения»{520}. Полпред понимал, что беды еврейского населения Москву не особенно волновали. Однако невозможно было не обратить внимания на то, что в оккупированной нацистами Европе именно евреи стали главной жертвой политики геноцида. К тому же Равдельс был евреем и неудивительно, что прежде всего рассказывал о том, что впоследствии назовут Холокостом или Шоа:

Отношение немцев к населению можно разделить на четыре группы. Первая группа: немецкие чиновники, представители различных фирм, уполномоченные руководители реквизированных немецких фирм и местные жители немецкого народа. Последние большей частью переселены на территорию бывшей Польши, присоединенной теперь к Германии. Эта первая группа пользуется всеми благами жизни, ни в чем не ограниченной. Едят, пьют сколько угодно, покупают все, что им нужно в магазинах, открытых специально для немцев. Одеваются, посещают театр и кино. Все это получают дешево и почти неограниченно. Эти люди живут лучше, чем до войны. Видно из всего, что это господствующая группа.

Вторая группа – это украинцы и русские белогвардейцы[56]. Эти получают более второстепенные должности, получают концессии на разные торговые предприятия, на торговлю монопольными изделиями, являются комиссарами в отнятых у евреев разных фабриках и торговых предприятиях. Рабочие получают лучше оплаченную работу, а ремесленники хорошо оплаченные заказы. Не жалеют труда на организацию этой группы. Поддерживают и кооперативы, выдают им продукты и разные товары по специально дешевым ценам. В каждом городе и городке организуют украинские и русские комитеты и следят за тем, чтобы последние [то есть украинцы и «русские белогвардейцы»] записывались в эти комитеты. В каждой почти деревне открыты украинские школы, куда немецкие власти назначают учителей. Эти учителя больше всего рекрутируются из Галиции и владеют немецким языком. Просветители эти в то же время играют роль политических шпионов и агентов национал-социализма. Первое время деревенская масса относилась к этим учителям враждебно, но потом привыкла, нужно сказать, что за последний год они успели порядком исказить детей и нагнать страха на взрослых. Много также успели в развитии антагонизма между населением украинским и польским. Учителя школ ведут открытую агитацию против Союза не только среди детей, но еще больше среди украинского населения. Так как учителя поставлены на их должности уездными немецкими властями, то последние требуют от них недельные доклады о положении дел. Видно, что власти очень этим интересуются и следят за этим. Русскими эмигрантами за последнее время начали усиленно интересоваться и для этого служат агенты – немцы, которые знают русский язык.

Третья группа – это поляки. Это самая большая по количеству. Материально стоит почти так же, как украинцы, но притеснены очень морально. Полякам не доверяют. Так как работы мало, а преимущество имеют украинцы, то можно наблюдать среди польского населения большую безработицу и большую нужду. Из того, что получают по карточкам, невозможно прожить, а из-под полы так дорого, что невозможно купить. В отношении продовольствия Люблинская область находится в лучшем положении, чем Варшава и ее окрестности. Тюрьмы и концентрационные лагеря заполнены на 80 % поляками.

Люблинская тюрьма, которая перед войной вмещала 700 чел., вмещает теперь до 2000 чел. Массовые расстрелы в порядке дня. Тысячи вывезены в Германию в концлагеря. Школы закрыты. Большие фабрики в Генеральной губернии [генерал-губернаторстве] размонтированы и вывезены в Германию. Масло, сахар, рожь, пшеницу и мясо вывозят в Германию и потому в генгубернии большой недостаток этих продуктов. Сахар, например, стоит 15 злотых кг и трудно его достать. Официально запрещено покупать и продавать эти продукты. Одежду и обувь вообще достать нельзя. Крестьяне притеснены контингентами[57] и часто после доставки на контингенты не остается на пропитание семьи. Молодежь выслана на работы в Германию, хотя официально это называлось «добровольно». Большая часть находится в военных лагерях.

Далеко, далеко за первыми тремя группами стоят евреи. Положение евреев можно определить как безнадежное, отчаянное. От евреев забирается все, даже подушки и одеяла. Часть города, самая малая и грязная, отведенная на «гетто», настолько переполнена, что на одну комнату выходит по 8 человек. Возможности заработка нет. Принудительные работы бесплатны. Запрещено покупать и продавать. Гмина (община) ничего не может сделать для своего населения, так как постоянные контрибуции в материалах и деньгах истощили всех и исчерпали кассу гмины. Одежды и обуви нет. Пуд угля стоит 8 злотых и трудно его достать. Голод, холод и крайне антисанитарные условия жизни. Теснота, отсутствие мыла колоссально повысили болезни, а затем и смертность.

Последний год дал больше 20 % смертей. Это процент от болезней, не считая убийств в лагерях и разных акций в городах и местечках. Во всех познанских и поморских городах почти все евреи были убиты. Из Лодзинской области и самого города Лодзи, при выселении в генерал-губернаторство зимой и осенью прошлого года много умерло по дороге, а многих убили, которые не могли поспеть. То же самое было в Калишском районе. В Люблине 1-го мая прошлого года были забиты и замучены несколько десятков человек. В Хелме в конце 1939 года расстреляно несколько сот человек евреев. Все евреи были собраны и каждого десятого убили. Там же, в Хелме, убили всех больных, в количестве 300 чел., находившихся в клинике для душевнобольных. В поселке Тересполь над Бугом, на самой границе, в 4-х км от Брест-Литовска из 60 проживающих там евреев забили 35, без каких-либо обвинений. Приехали, забили, сожгли несколько домов и поехали на дальнейшие гастроли.

В феврале прошлого года выслали из Штеттина[58] 1000 евреев в Люблин. Три дня они ехали в Люблин в запертых вагонах без пищи и воды. В Люблине забрали их вещи, которые они успели захватить с собой, избили и выбросили в холодные бараки при 30 гр[адусном]. морозе. Несколько человек по дороге умерло. На санях их разослали по малым местечкам около Люблина. По дороге многие отморозили руки и ноги, которые потом ампутировали. Еврейское население в этих местечках помогло им чем только могло. В течение года от этих 1000 чел. осталось 800 (больше 200 умерло). Третья часть из оставшихся в живых – больные и калеки.

Такая же участь ждет тех, кого высылают из Вены в Люблинскую область. Все это сопровождалось хватанием везде людей на работы. Хватали на улицах и на дому, в день и в ночь. Хватали в городах и местечках. Этими людьми заполняли лагеря в Люблине, Белжеце, Делеблине и т. д. Прошлое лето и осень несколько десятков тысяч евреев работало по укреплению границы советско-немецкой. Были вырыты рвы. Руководили этим лагерем СС, а комендантом был Дольф. Выглядело это так, будто они заботились не о самой работе, а главным образом об уничтожении евреев. Например, бараки от