Привыкнуть? Разве можно к такому привыкнуть?

Совершенно забыв о госте, Медлин подошла к окну гостиной, отодвинула штору и посмотрела на дорогу - чуть не в десятый раз за сегодняшнее утро, - только для того, чтобы снова убедиться в том, что дорога, ведущая в замок Ледж, пуста.

Она грустно улыбнулась, заметив, что Цезарь ведет себя точно так же, как она, - старый пес лежал перед дверями и тоже смотрел на дорогу в ожидании хозяина.

С тяжелым вздохом Медлин задвинула штору, проклиная свой длинный язык. Когда только она научится его сдерживать? Когда поймет, что не всегда надо говорить то, что думаешь, особенно если имеешь дело с мужчинами?

«Ах, Медлин, - не раз говаривал ее брат Джереми, то ли смеясь, то ли досадуя, - вечно ты ляпаешь все, что приходит в голову. Это потому, что ты считаешь, будто знаешь все на свете».

И лишь теперь она поняла, как мало знает о людях. О том, какой должна быть жена. О том, как… любить.

Любить? Откуда пришло к ней это слово? Не могла же она вообразить, что влюблена в Анатоля Сентледжа? В человека, которого до сих пор не могла понять.

Все равно, что вообразить, что ты влюблена… в портрет.

– Мадам?

Голос Рошенкура ворвался в ее размышления, и Медлин, вспомнив о госте, смущенно отвернулась от окна.

Француз опустился на стул.

– Я все-таки побуду у вас. Недолго.

– Я очень рада, - пробормотала Медлин, хотя теперь уже сожалела, что не дала ему уехать. Ей хотелось побыть наедине со своими новыми и такими волнующими мыслями об Анатоле.

Но она уселась на кушетку напротив француза, твердо решив играть роль любезной хозяйки. Сегодня это было немного легче, чем накануне, потому что Ив не казался таким растерянным.

– Не хочу быть навязчив, мадам, но я желал бы также сделать вам небольшой подарок, - сказал он. Он положил на чайный столик тоненькую книжку.

– Прошу вас, возьмите.

Медлин взяла книжку. Она была искусно переплетена в голубоватую кожу с золотым тиснением.

Это был перевод на французский истории Ореста и Электры, брата и сестры, поглощенных жаждой мести убийцам отца.

– Мсье, - проговорила Медлин. - Эта книга, наверное, очень вам дорога. Я не могу принять ее.

– Non, non!- Француз умоляюще взглянул на Медлин. - Мне подарила эту книжку моя дорогая покровительница, а теперь я хочу, чтобы она стала вашей. Вы, как и графиня Собрейн, почитаете изящную словесность и философию. Это столь же большая редкость, как ваша доброта. - Его губы сложились в горькую улыбку. - А я видел так мало доброты в своей жизни.

«Неудивительно, если выбираешь таких друзей, как Роман Сентледж», - подумала Медлин. Она испытывала некоторую неловкость, но не могла не принять подарка.

Пробормотав слова благодарности, она стала читать титульный лист, и тут ощутила пристальный, изучающий взгляд француза. Его кукольное лицо неожиданно стало острым и проницательным.

– Простите, мадам, но я не могу не заметить… У вас сегодня немного расстроенный вид. Должно быть, события вчерашнего вечера…

– О, нет! - поспешно прервала Медлин, не желая говорить о вчерашнем унижении даже с таким участливым человеком, как Ив. - Я просто устала, вот и все. И немного… соскучилась по дому.

Она натянуто улыбнулась. Тоска по дому была просто первым подходящим предлогом, пришедшим в голову, но Медлин вдруг стало стыдно, что она совсем забыла о своих родных. С той самой минуты, как она вышла из кареты, ее мысли занимал только один человек. Анатоль Сентледж.

Сейчас Медлин с удивлением осознала, что привыкла к его тяжелым шагам, глубокому голосу, даже запаху табака. Что за нелепость. Анатоль исчез всего на одно утро, а ей уже отчаянно его не хватает. Она отогнала непрошеные мысли, прислушалась к тому, что говорил ее гость.

– Вполне естественно, что вы скучаете по семье и лондонской жизни, - вздохнул Ив. - Мне самому хорошо знакома боль разлуки с любимым существом.

– Вы думаете о своем сыне? - спросила Медлин, радуясь тому, что перестала быть главным предметом беседы.

– Да, о моем маленьком Рафаэле. Теперь я не скоро увижу его снова.

– Но почему?

– Увы, мне не велено возвращаться во Францию, пока я не выполню поручения мадам Собрейн.

– То есть пока не найдете для нее мужа-англичанина?

Ив кивнул, его глаза затуманились.

– Иногда я думаю, что не следует этого делать, что надо вернуться во Францию, пока я не положил начало истории, которая может иметь трагический конец. Возможно, я совершил ошибку, выбрав Романа Сентледжа. Он более холоден и жесток, чем мне казалось вначале… но графиня уже решилась и не станет от него отказываться.

– Простите, что я так говорю, - мягко промолвила Медлин, - но мне показалось, что ваша покровительница сама довольно холодна и жестока. Как она может разлучать вас с сыном до тех пор, пока вы не выполните ее просьбу?

– Если она жестока, таковой ее сделал мир. Графиня Собрейн… - Ив помолчал, подбирая нужные слова. - Это женщина с очень твердым характером. У нее большое, великодушное сердце, но она может быть беспощадна к тем, кто встает у нее на пути.

Он подался вперед, доверительно придвинувшись к Медлин.

– Надеюсь, вы всегда будете это помнить, мой юный ученый друг: в этом мире куда больше жестокости и страданий, чем вы можете вообразить.

Француз так упорно смотрел на Медлин, словно хотел ее о чем-то предупредить. Медлин всмотрелась в его лицо, пытаясь прочесть то, что скрывалось за толстым слоем пудры и румян, - и вдруг все поняла.

Ив сам был влюблен в эту бессердечную графиню. Вот почему он согласен сделать для нее все, что угодно, даже пожертвовать возможностью быть рядом с любимым сыном.

Она успокаивающим жестом положила ладонь на его руку.

– Если вы действительно боитесь, что из брака графини с Романом может выйти что-то дурное, вам надо отказаться от этой затеи. Посоветуйте ей не приезжать сюда.

– Уже слишком поздно. Но не для вас.

– Для меня? Что вы имеете в виду?

Ив сжал ее руку.

– Я не верю, что ваша печаль вызвана тоской по дому. Вы расстроены из-за мужа. Я собственными глазами видел, как он с вами обращается - грубо и жестоко.

– Мсье! Я знаю, что у вас должно было сложиться неблагоприятное впечатление о моем муже, но, уверяю вас, несмотря на суровый вид и грубоватые манеры, он может быть нежным и…

– Ах, оставьте! Он Сентледж, и этим все сказано. Они все со странностями, эти грубые великаны. Мне рассказывали их историю, и я понял, сколько горя они приносят тем несчастным, которые связывают с ними свою жизнь. - Ив еще сильнее, до боли, сжал ее пальцы. - Вам надо покинуть этот замок. Здесь вы не найдете счастья, cherie. Возвращайтесь в Лондон, в свою семью.