Через несколько минут ходьбы вверх по холму мы добрались до небольшого заведения, где торговали также и навынос и висело меню на пяти языках с названиями блюд, характерной чертой которых являлся переизбыток холестерина.

— Мой вам совет: заказывайте только традиционные для этой обжорки блюда, — сказал Джадид, придерживая для меня дверь. — Фрикадельки или сандвичи. Другие местные яства вызывают у меня некоторые сомнения. К примеру, вот это блюдо называется «ло-мейн из мяса», но из какого мяса, в меню не указывается. Думаю, что это не случайно.

Я решил последовать его совету и заказал себе сандвич, который оказался на диво вкусным и совсем не жирным. Итальянский хлеб был мягким, томатный соус со специями напоминал скорее свежие помидоры, нежели привычный кетчуп, а подтаявший сыр моцарелла являлся именно сыром, а не пастой из консервной банки с аналогичным названием. Если прибавить к этому лимонад и маринованные пикули, то все вместе взятое смело можно было назвать идеальным уикенденским ленчем. Мы ели, расположившись за высоким столом, не предполагавшим стульев. Из находившегося рядом окна открывался вид на парковочную площадку.

— Как насчет того послания? — спросил Джо, орошая мой свитер вылетевшими из набитого рта брызгами томатного соуса.

— При мне. — Я достал из кармана конверт с зубом и вручил его полицейскому. — Что вы собираетесь с ним делать?

— Отдам в лабораторию. Пусть проведут анализ на ДНК, изучат результаты, а там посмотрим. Это дело долгое, но… — Он открыл конверт, понюхал содержимое и отшатнулся. — Вот мерзость. Если такое нюхать, можно и вовсе аппетита лишиться. Но по крайней мере мы теперь знаем, что человек, которому принадлежал этот зуб, зубной щеткой явно не злоупотреблял. — Он сунул конверт в нагрудный карман своей синей рубашки. — Что-нибудь еще произошло с тех пор, как мы с вами разговаривали?

— Возможно.

Джо округлил глаза и приподнял брови — вернее, только одну бровь, отчего над его расплющенным боксерским носом образовалась крохотная впадина, — предлагая мне тем самым продолжить.

— Отправился я, значит, на свидание с девушкой…

— Вам следовало перед этим поесть морепродуктов — тогда бы вы смогли работать как паровой двигатель. Извините. У меня и в мыслях не было вас смущать. Однако продолжайте…

— Хорошо. Надеюсь, вы узнали символ на лицевой стороне конверта?

— Кадуцей?

— Именно. Кадуцей. Ну так вот: сегодня утром я увидел такой же у нее на двери.

— Что вы имеете в виду? Ей пришло аналогичное послание?

— Нет. Я имею в виду маленький рисунок мелом у нее на двери. Вернее, даже не на двери, а с краю дверной филенки, возле косяка.

— Хм. И кто эта девушка?

— Ее зовут Ханна Роув. Похоже, она единственный человек в нашем городе, который хоть что-то знает о Пюхапэеве. Преподает музыку в местной школе.

— Что вы о ней думаете?

Вопрос на миллион долларов. В самом деле, что я о ней думаю?

— Она мне очень нравится. Вот почему я так разволновался.

— А из-за чего, собственно?

Я пожал плечами и машинально скомкал свой вощеный бумажный стаканчик с остатками лимонада.

— Точно не знаю. Возможно, мне показалось, что в этом знаке кроется некая для нее угроза. Тот же символ, что и у меня на конверте, — и оба появились в течение одного уик-энда. Вот я и занервничал.

Джо глубокомысленно шмыгнул носом и провел жирными от еды пальцами по своим и без того жирным волосам.

— Что ж, такая точка зрения тоже имеет право на существование. Кстати, насколько хорошо вы знаете эту девушку?

— Если честно, то не очень хорошо. Мы встречались всего несколько раз. Но, повторяю, она мне нравится. У меня после встреч с ней всегда остается такое хорошее, теплое чувство…

Он снова выгнул бровь и сочувственно на меня посмотрел, слегка скривив при этом рот.

— Все понятно. Похоже, вам и в голову не пришло, что это послание, возможно, прибила вам к двери она? Или знает, кто это сделал? Или что кадуцей на ее двери имеет совсем другое значение, нежели на вашем конверте? В самом деле, не она ли все это устроила, как вы думаете?

— Кто, Ханна? По-вашему выходит, что в свободное от работы время она дергает у кого-то зубы? Но это же абсурд. Где, скажите, ей взять удаленный зуб? В последний раз, когда мы виделись, все зубы у нее были на месте. Кроме того, она не дантист.

— Это понятно. Но все же… Короче, я это проверю. Ну а вы, будьте так любезны, думайте о том, что ей говорите. Это мать-еврейка во мне призывает вас к осторожности.

Он игриво ткнул меня пальцем в живот, пытаясь снять завладевшее мной напряжение. Я улыбнулся помимо воли. Что прикажете делать, когда здоровенный мужчина с внешностью громилы вдруг начинает апеллировать к осторожности, доставшейся ему по наследству от его еврейской матери?

— Я знаю, что она вам нравится, но, как уже говорил по телефону, к вам, возможно, стали проявлять интерес очень плохие парни. Мы с Гомесом покажем вам, что успели накопать по этому делу, но, как ни крути, совершенно невероятно, чтобы в него был вовлечен один только старый чудак профессор. За всем этим кроется какая-то интрига, а коль скоро вы встречались с этой девушкой всего несколько раз, считайте, что ни черта ее не знаете… Она наверняка хорошенькая, не так ли?

— Совершенно верно.

— К тому же обаятельна, умна и питает склонность к чувствительным интеллигентным молодым людям вроде вас, верно?

Я согласно кивнул, но промолчал. Зато у меня снова покраснели уши.

Он допил лимонад, скомкал в кулаке бумажный стаканчик и жестом заправского баскетболиста забросил его в стоявшую в дальнем конце помещения высокую корзину для мусора.

— Итак, будьте осторожны. Это все, что я могу вам пока посоветовать. Не хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось с другом дядюшки Аба, которого он передал под мою опеку.

Джадид швырнул баскетбольным приемом из-под руки запакованный в бумагу сандвич щеголеватому мужчине в очках сидевшему за соседним столом. Мужчина обладал наголо выбритой головой, темной, цвета красного дерева, кожей и носил сшитый на заказ элегантный костюм, отутюженный столь тщательно, что о его складки, казалось, можно было порезаться.

— И что же такое ты мне приволок? — осведомился он, глядя поверх очков на своего приятеля.

Мне оставалось только гадать, спрашивал ли он Джо о бутерброде или о моей скромной персоне.

— Индейку с горчицей на булочке. Никакого майонеза. Пища с полным отсутствием жира, которую ты так любишь. Я нарочно попросил продавца, чтобы он положил поверх индейки побольше соевого творога и овсянки с орехами и изюмом. К сему также прилагаются пророщенная пшеница и травяной чай.

Мужчина ухмыльнулся и потянулся к стоявшей у него на столе бутылке с минеральной водой.