Алиса вытаращила глаза в притворном удивлении.

— Да, это странно, но некоторые Вирад, Дракас и Носферас тоже пока не вернулись. Иоланта и Гастон отыщут этих заблудших овечек в лабиринте катакомб.

— Иви не могла заблудиться! — прорычал Ниав. Внезапно он схватил Алису за шиворот. И ты тоже прекрасно об этом знаешь, не правда ли? Скажи мне, что она задумала.

Алиса попыталась освободиться из его хватки, изображая негодование.

— Ничего я не знаю!

— Вот как? Ты хочешь сказать, что Иви ушла, не посвятив в свои планы друзей?

— Именно так она и сделала, — честно сказала Алиса, и Ниав, казалось, почувствовал, что разочарование вампирши было искренним. Он отпустил ее и обменялся взглядами с Бриджит.

— Я верю тебе. Тогда мне просто необходимо поговорить с Себастьеном. Поэтому не задерживай меня больше.

Франц Леопольд и Лучиано, которые наблюдали за этой сценой, постарались как можно незаметнее приблизиться к Себастьену, чтобы узнать о его решении.

— Мы подождем, пока вернутся Иоланта и Гастон с остальными ледниками. Тогда мы сможем разделиться. Я поведу вас на поиски Иви и ее волка, а остальные наследники в сопровождении Питона и Иоланты возвратятся к госпиталю Валь-де-Грас.

Ниав и Бриджит были не согласны с таким решением, но в то же время боялись в одиночку передвигаться по запутанному лабиринту подземелья. Поэтому Ниав, словно запертый в клетке зверь, метался по пещере, ожидая возвращения опоздавших. Бриджит, напротив, как будто окаменела. Алиса, Лучиано и Франц Леопольд расположились поблизости. Они решили, что ни при каких обстоятельствах не позволят отослать их назад! Они будут сопровождать слуг Лицана и Пирас, которые отправятся на поиски Иви и Сеймоура!

Иви и Сеймоур следовали за Криком по сводчатым коридорам подземелья. Призрак нес фонарь, слепящий луч которого освещая их путь. Вокруг луча сгущалась темнота. Эрик ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, идет ли Иви за ним. Либо он чувствовал ее присутствие, либо был уверен, что она не передумает. Да и почему бы она могла передумать? Призрак Оперы интересовал ее еще при первой встрече, а нечто сродни страху, который мог заставить человека усомниться в принятом решении, было ей неведомо. Скорее она удивлялась, как Призрак, будучи, несмотря на все, лишь человеком, не испытывал ни малейшего страха в обществе двух созданий ночи, которые с легкостью могли бы лишить его жизни.

Неужели Эрик всерьез думал, что у него есть какие-то шансы противостоять ей? Может быть, за годы длительного затворничества он стал таким надменным и отрешенным, что уже и сам считал себя великим магом, призраком, которого никто не может поймать и которому никто не может причинить вред? Или он не боялся смерти? Да, возможно, он втайне искал смерти и надеялся, что Иви и Сеймоур избавят его от одинокого существования? Или Эрик просто доверял ей? Эта мысль тронула Иви. Да, он мог положиться на нее. Она не сделает ничего, что могло бы ему навредить.

«Только не будь сентиментальной! — услышала Иви мысль Сеймоура, который снова без приглашения приблизился к ее разуму. — Ты чувствуешь? Воздух становится все более влажным. Разве Призрак не говорил о каком-то озере? Как можно построить оперу на озере?»

Последний вопрос Иви задала Призраку, когда они уже стояли на берегу и глядели на черную водную гладь, простиравшуюся перед ними, словно огромное зеркало.

Эрик засмеялся.

— Нет, конечно же, никто этого не планировал. Сначала здесь не было никакого озера. Когда рабочие начинали рыть cuve, котлован для будущего здания оперы, они натолкнулись на подземные воды. Под подземными водами я подразумеваю не обычные трещины и расселины, заполненные водой. Скорее это был подземный приток Сены. Котлован заполнился водой в течение нескольких часов. Я видел рушащиеся фундаменты и взволнованного Гарнье, который сразу же примчался на место.

— Ты работал вместе с Гарнье?

— Да, он был одним из немногих людей в моей жизни, которые доверяли моим способностям. Я мог вносить свои идеи во многие из его эскизов и лично участвовать в строительных работах. Конечно же, я всегда оставался в тени. Это его опера, и вся слава принадлежит ему.

— Ты архитектор? — спросила Иви, в то время как, казалось, ниоткуда появилась небольшая лодочка и Эрик жестом пригласил вампиршу занять в ней место.

Иви опустилась на небольшую деревянную скамью, Сеймоур запрыгнул на борт следом за ней, и Эрик взялся за весла.

— Еще ребенком я изучал чертежи и расчеты моего деда и отца, которые сохранила моя мать. Мой дедушка был архитектором, а отец — одним из его каменотесов. Когда я вырос и покинул дом своей матери, я пошел в ученики к одному архитектору. Я учился у него много лет и в совершенстве изучил это искусство. Он был моим наставником, пока… да, пока жизнь не погнала меня дальше.

Иви показалось, что Призрак хотел сказать что-то другое. Она почувствовала волну боли, но также и ярость, поэтому ничего не стала спрашивать. Произошло что-то ужасное, что разрушило доверие к мастеру и заставило бежать. Перед ней промелькнул образ юной девушки, очень похожей на мастера.

— И что же насчет озера? — спросила она вместо этого, чтобы снова перевести разговор на безопасную тему.

— Это была моя идея — усмирить воду таким образом. Во время строительных работ мы откачали воду с помощью паровых насосов и вырыли двойной котлован, а также изолировали здание битумом, чтобы уберечь его от разрушения проточными модами, потому что нет ничего, что вредило бы камню больше и разрушало бы здание быстрее, чем вода.

— Вы проделали огромную работу! — сказала Иви, сидя в лодке, которая скользила по поверхности искусственного озера.

— Да, паровые насосы откачивали воду восемь месяцев, прежде чем в январе 1862 года мы наконец смогли залить фундамент.

Эрик привязал лодку к небольшому причалу, прошел вдоль берега к одной из незаметных ниш и запустил там какой-то механизм. Немного дальше в стене показалось отверстие. То, что Иви приняла за массивную скалу, оказалось искусной подделкой. Интересно, Призрак научился этому у работающих в опере художников-декораторов?

— Ты уже тогда решил создать здесь место, где можно было бы укрыться от мира, который видит в тебе не того, кем ты являешься, и придает слишком большое значение внешнему виду?

Он рассматривал ее сквозь прорези в своей маске.

— Да, так и есть. Ты видишь больше, чем другие, — пробормотал Призрак себе под нос, прежде чем продолжить свое повествование. — Своды фундамента должны были стать моим домом. Защищающие от сырости двойные стены идеально подходили для того, чтобы создать мне тайные пути, проходя по которым я мог бы видеть все, что происходит в моей опере, не будучи при этом обнаруженным.

— Твоя опера, — задумчиво повторила Иви. — Мне кажется, что городские власти и директор оперного театра думают немного иначе.

— Да, они думают иначе, но для меня это не имеет никакого значения! — запальчиво воскликнул Эрик. — Я не меньше их сделал для постройки этой оперы. Гарнье она принесла славу и деньги. То, что я требую от них сейчас, принадлежит мне по праву.