– Ладно,– согласился Семён,– а как я оттуда выберусь?

– Думаю, снук тебя сам вытолкнет,– Медина на секунду замешкался,– а если нет, то это сделаю я.

Следующие несколько секунд показались Семёну кошмарным сном, он словно бы завис в липком комковатом тумане и, если честно, с трудом подавил желание рвануть оттуда во все лопатки, только предупреждение Медины сдержало его инстинктивный порыв. А потом кошмар закончился, и Семёна окутало мягкое сияние, которое лилось плавным, ласкающим потоком откуда-то издалека. Источника этого сияния он не видел, но тут же проникся уверенностью, что именно туда ему и нужно, потому что только рядом с источником света его ждёт долгожданный покой и забвение. Откуда взялась эта странная и ничем не подтверждённая уверенность, Семён даже не задумывался, ему вообще расхотелось думать.

Поток нёс его куда-то вперёд, но совсем не стремительно, как раньше, Семёну даже показалось, что в этом потоке имеются едва заметные волны, которые покачивали его тело, словно баюкали в невесомой колыбели. Оказывается, снук вовсе не был прожорливым чудовищем, а развоплощение было совсем нестрашным, даже приятным. Семёну захотелось закрыть глаза и отдаться этому мерному движению, растворившись в ласковом сиянии, но тут он вспомнил, что его призрачным телом в настоящее время управляет Медина, и решил напомнить подселенцу, что его миссия закончена, и пора передать бразды правления хозяину, однако нахальный подселенец его опередил.

– Сэм, что ты делаешь? – голос Медины на этот раз прозвучал откуда-то сбоку.

– О, ты уже, оказывается, отвалил,– лениво пробормотал Семён,– а я и не заметил.

В этот момент поток остановился, и он словно бы завис как в невесомости, сияние поблекло, а потом и вовсе исчезло, теперь Семёна окружала темнота и пустота. Зато в голове у него явно прояснилось, и, по сравнению с баюкающим потоком, пробуждение оказалось довольно неприятным отрезвляющим опытом. Впрочем, длился этот перерыв недолго, буквально через несколько секунд сияние вернулось, и движение продолжилось. Семён едва успел порадоваться возвращению баюкающего потока, как тот снова оборвался, чтобы вскоре возобновиться. Болтанка всё никак не прекращалась, пожалуй, скачки даже стали учащаться, так что Семёна буквально начало трясти.

– Эй, Медина, какого чёрта тут происходит? – проворчал он. – Как мне это прекратить?

– Сэм, сосредоточься,– в голосе Медины можно было без труда услышать тревогу,– тебе нужно отсюда выбираться. Снук не может адекватно взаимодействовать с твоим сознанием, он пытается одновременно высасывать твою энергию и вытолкнуть тебя наружу.

– И что я должен сделать, чтобы он принял меня за свою законную добычу? – деловито осведомился Семён,– Может быть, я должен поклясться тебе в вечной любви?

– Ты совсем спятил? – Медина уже не сдерживал ярости. – Сэм, тебя здесь ничего не держит, уходи немедленно, а то твоё тело в склепе умрёт окончательно.

– Вроде бы это была твоя работа – вытолкнуть меня из снука,– съязвил Семён.

– Я пытаюсь, но ты сопротивляешься,– в голосе Медины тревога сменилась отчаянием.

– И это говорит всесильный Магистр? – продолжал стебаться Семён.

– В отличие от тебя, меня снук принял как родного,– Медина что-то прошипел сквозь зубы,– так что очень скоро мои силы вообще закончатся.

– Везёт,– завистливо пробурчал Семён.

– У меня такое ощущение, что ты хочешь развоплотиться вместе со мной,– в голосе Медины послышалось раздражение.

– Ты прав, мне некуда и незачем возвращаться,– Семён устало вздохнул. – Подскажи, что мне сделать, чтобы снук меня сожрал, мне уже надоела эта болтанка.

Некоторое время Медина не подавал голоса, и Семён уже было решил, что снук окончательно разделался со своим хозяином, он ведь даже близко не представлял, сколько времени потребуется этой каннибальской машинке, чтобы схарчить саму себя. Однако он ошибся, совсем рядом снова раздался голос Медины, правда, он был каким-то слабым и невыразительным.

– Я тебя обманул,– промямлил бывший подселенец,– прости меня, Сэм, но без твоей помощи мне было не обойтись.

Семёну потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чём вещает этот манипулятор, а поняв, он буквально закипел.

– Кира на самом деле жива! – его голос сорвался на крик.

– Я не знаю,– сдал назад Медина,– но со скалы её спустили вполне успешно. Возможно, ей удалось выжить.

– Ах ты ублюдок! – от адской смеси безмерного счастья и такой же безмерной ярости, что бурлила сейчас в сознании Семёна, его затрясло. В какой-то момент он ощутил себя кипящим котлом, у которого под давлением пара сейчас сорвёт крышку. Ещё мгновение ему казалось, что он справится со своими эмоциями, но потом всё-таки случился взрыв, причём у котла не просто сорвало крышку, его буквально разорвало на ошмётки.

– Нет, только не так! – услышал Семён истеричный вопль Медины и исчез.

Резкий порыв ветра прошёлся наждаком по кронам вековых дубов, срывая засохшие листья, и деревья в ответ на столь беспардонное обращение принялись жаловаться, издавая утробный вой. Один особо меткий дуб метнул сухой, свернувшийся трубочкой лист прямо в лоб Кире, заставив незваную гостью вздрогнуть от неожиданности. Под своими раскидистыми кронами древесные гиганты скрывали от солнечных лучей старинное и давно заброшенное кладбище.

Похоже, тут никого не хоронили уже много лет, каменные постаменты и статуи были сплошь покрыты узорами серебристо-серого мха, а кое-где вездесущий плющ вообще превратил их в зелёные холмики. Тропинки между захоронениями так поросли травой, что ноги Киры тут же промокли от росы. А ещё тут было несколько склепов, которые резко дисгармонировали со строгим стилем остальных надгробий своей претензионной и даже вычурной архитектурой. Вот из одного такого склепа Кира и выбралась на свежий воздух. Наверное, можно было бы ожидать, что вид кладбища подействует на её психику самым депрессивным образом, но она, напротив, почувствовала облегчение. По сравнению с пыльным тёмным склепом, где Кира оказалась в поисках Семёна, кладбище смотрелось как милая пастораль.

Увы, даже столь умиротворяющий пейзаж ни на секунду не развеял ту чёрную тоску, в которую она погрузилась сразу же, как только очнулась после операции. Напрасно Рис надеялся, что подстреленная боевиком женщина не успела понять, что произошло, тех мгновений, которые отделили так и не состоявшуюся счастливую жизнь Киры от её персонального конца света, ей вполне хватило, чтобы осознать, что она натворила. Рис мог сколько угодно каяться в своих грехах, но Кира сразу поняла, что в гибели Семёна виновата она сама. Для бессмертного какой-то боевик, даже вооружённый, не представлял серьёзной опасности, беззащитной мишенью Семёна сделало только внезапное появление его любимой женщины. Кира сама подставила его под пули.

Впрочем, вины Риса этот факт никак не умалял, ведь убийцу в убежище Семёна привёл именно он. И тут уж неважно, какими были его мотивы, пусть даже самыми что ни на есть благородными, кровь Семёна была на его руках. Для Киры этого было вполне достаточно, чтобы просто вычеркнуть этого мужчину из своей жизни. Разумеется, какое-то время ей пришлось поневоле общаться с Рисом, поскольку тот не отходил от постели, к которой она была прикована. Кира даже делала вид, что слушает его рассказы о случившемся, но на самом деле думала о своём. Из его пространных покаянных речей она вычленила лишь один факт, а именно исчезновение тела Семёна. Этот факт просто не мог не поселить надежду в её сердце, ведь мёртвые не могут вдруг встать и уйти, а значит, Семён, возможно, выжил. Конечно, не исключено, что кто-то просто забрал его тело, но Кира запретила себе рассматривать эту версию, ей просто необходимо было верить в чудесное воскрешение любимого.