что особенности кадровой политики в области межевого ведомства, особенно до образования в 1779 г. межевой школы, впоследствии Константиновского межевого института, практически не исследованы[667].

Таким образом, особое внимание следует уделить таким вопросам:

1) желали ли офицеры пополнить ряды землемеров;

2) велико ли было количество таких офицеров;

3) какие жизненные обстоятельства сподвигли их на подачу заявления о приеме на землемерную должность;

4) какие должности они занимали;

5) старалось ли землемерное начальство удержать их.

Несколько слов о повседневной работе межевщиков: они были обязаны пройти и описать порядка 10 верст в день (реально проходили около 7)[668], выезжая со своей основной квартиры, исключая только дождливые дни и праздники. Полевая работа продолжалась с мая по октябрь; зимнее время отводилось для отрисовки планов земельных дач. Созвучие военного быта офицеров и повседневности землемеров – в присущих деятельности землемера присяге, неустроенном быте, постоянных перемещениях, сложностях с семейной жизнью[669].

Костяком корпуса землемеров в 1765−1766 гг. стали геодезисты, занимавшиеся межеванием Московской (главным образом Московского уезда) и Слободско-Украинской губерний, подготовкой межевания в других губерниях, а также сотрудники Вотчинной коллегии.

В течение 1766 г. вместо 27 офицеров, которые вели елизаветинское Генеральное межевание[670], появилось 84 землемера первого и второго классов. Руководили межевыми партиями три члена межевой конторы (а в каждой конторе около 10 межевых партий), результаты работы оформлялись в виде планов в чертежных при конторах. Над конторами, в свою очередь, стояла Межевая канцелярия, бразды правления в которой имели офицеры в чине генерал-поручика (участник Семилетней войны Христофор Федорович фон Штофельн[671]), генерал-майора (А. И. Неведомский – ранее командир гренадерского полка Обсервационного корпуса в чине полковника[672], с 01.02.1759 бригадир[673], с 22.09.1762 генерал-майор[674]), а также штатский в чине коллежского советника. До них руководителем межевания при Елизавете Петровне был В. В. Фермор – выдающийся офицер, генерал-аншеф, командующий российскими войсками в Семилетней войне.

Возглавляла работу Межевая экспедиция, состоявшая из обер-секретаря, директора чертежной (штаб-офицер) и пяти землемеров при чертежной. Если не принимать в расчет перебои в выплате заработной платы, что для XVIII в. нельзя назвать чем-либо экстраординарным (особенно для местных органов власти), предлагаемый заработок был весьма значительным (см. таблицу ниже).

Предполагалось, что и сторожа этого учреждения должны были «содержать… себя в чистоте, бороду брить, платье носить немецкое, ходить при шпаге или при кортике, тако ж по миру не ходить, милостыню не просить и нигде праздно не шататься»[675]. В качестве членов военной команды (по крайней мере, московских землемеров) выбирались капралы, фурьеры и рядовые Навагинского, Черниговского и Воронежского полков[676], принимавших в той или иной степени участие в боевых действиях Семилетней войны. Полки задействовались «при землемерах же для караула и посылок и для нашения (межевых. – А. Г.) цепей, полагая у каждого старшаго землемера по одному унтер афицеру или капралу и по 8 ч<е>л<о>в<е>к салдат, а ко всем канторам и землемерам (кроме губернской канцелярии) унтер афицеров, или капралов 46 редовых 256 ч<е>л<о>в<е>к наряду от Военной коллегии из пособных к тем местам команд»[677].

Для заполнения вакансий землемеров проводились массовые переводы офицеров из армейских полков[678]. Бывало, что одновременно экзаменовались на знание геометрии и черчения сразу 10 человек: в одной из таких партий были офицеры Навагинского полка Василий Ваксель, Первого Московского Матвей Воейков, Иван Тихменев, которых ждала продолжительная карьера в Межевом ведомстве[679].

Для межевых секретарей, протоколистов, канцеляристов, подканцеляристов и копиистов обычным было происхождение из детей священнослужителей, подьяческих, солдатских детей (как, собственно, и для многих других гражданских ведомств). В низшие землемерные чины вел карьерный путь также для недоучившихся воспитанников семинарий и студентов Московского университета[680].

Таблица 1. Штатное расписание для землемеров – офицеров и канцелярских служителей начального периода Генерального межевания (РГАДА. Ф. 1294. Оп. 2. Ед. хр. 5. Л. 3−4)

Кадровый голод выражался в том, что к деятельности возвращались и геодезисты, имевшие большой опыт работы, но уже освобожденные по разным причинам от службы. Так, одним из первых (хотя и ненадолго) вернулся на службу ветеран геодезической службы подполковник Егор Сергеев сын Плаутин, который начал служить с 1742 г.[681], занимался межеванием земель Московской губернии, а закончил этот этап карьеры в Смоленском гарнизоне в 1763 г.

Офицеры в отставке подчас пользовались протекцией своих бывших работодателей. Так, секунд-майор Арсеньев, находившийся в начале 1760‐х гг. при Коллегии экономии, попросил об аттестате, который позволил бы ему стать землемером I класса[682].

Особо для будущего межевания ценились военнослужащие Инженерного корпуса; так, Антон Иванов сын Трусов описал свою военную карьеру: «находился я во Инженерном корпусе с прошлого 751 году из дворян и был в походах против неприятеля в деиствителном сражени на Палцыховской и Франкфуртской баталиях, також при взятье города Берлина при его сиятелстве господине генерал аншефе графе Чернышеве и у исправления инженерной должности при взятье и отаке города Колберха, а в прошлом 764м году по моему прошению отставлен»[683]. После проведенного экзамена он без проблем получил должность.

В. И. Дельвиг, служивший геодезистом с 1748 г.[684], по происхождению из лифляндского шляхетства, окончил Сухопутный кадетский корпус, откуда был выпущен подпоручиком, работал по межеванию Московского уезда с 1760 г. в чине поручика, с 1761 г. был причислен к Военной коллегии, добровольно в 1762 г. зачислен в Заграничную армию, также «в 1763 и 1764 гг. находился при корпусе, отделенном в Литве и Великополше», в 1763 г. пожалован в армейские капитаны, а в [1766 г.] числился при Азовском пехотном полку. Среди его подтвержденных познаний отмечены чтение и письмо по-русски и по-французски, знание истории, географии, арифметики, геометрии, тригонометрии и части фортификации. В 1776 г. он был отмечен в межевых документах премьер-майором[685] (высший встреченный нами чин среди полевых землемеров).

Случаи отказа от принятия на работу офицера, прошедшего Семилетнюю войну, были редки. Так отнеслись к кондуктору Инженерного корпуса Степану Баженову, на которого показал священник церкви Архангела Михаила в Овчинниках и обвинил «в бое его, священника». При этом Баженов «оказался в крайней неисправности: шпага переломлена, волосы на голове разтреплены и в нетрезвом состоянии»[686]. Другой случай отказа связан с капитаном лейб-гвардии Преображенского полка Егором Панафидиным, принятым в военную службу в 1756 г. В апреле 1765 г. он ходатайствовал о переводе его в армейские полки «нынешним чином», «по желанию моему из государственной военной коллегии послан был в коллегию