тот, нервно разворачивая пленку, в которую окутан контейнер с едой. Я и сам ржал когда Мила предложила. Но откидывая то, что это моя фамилия, есть что-то в этом. На ванильную кафешку наш проект точно не похож, а вот на смелый, современный, дерзкий спейс с соответствующим названием, да.

— Так я же сразу сказал, давай свои варианты. Есть? — руки развожу.

Ожидаемо, тот молчит. Казалось бы, минутное дело название придумать, да только не тут то было. Мила пока самые годные варианты предлагала. А он бесить начинает.

— Че ты взъелся на нее? Не видишь что и так днями ночами тут пропадаю. Ты же так же! Задолбался?! Так и скажи! Выходной у Костика возьми! А мне тут слюной плеваться не надо!

— Прости, братан. — голову опускает и ложку с рисом бросает. — Не думал что так тяжело будет.

— Никто не думал. Хорошо еще, что Костик возможность заработать дает, — чуть стихаю, сам такой же. Разорваться охота. Так же надоело постоянно торчать здесь, лето в разгаре, Мила на выходных просит на пляж смотаться, а у меня там уже и электрики и сантехники…

— Это да. — Без энтузиазма есть начинает.

— Поехали завтра с девчонками искупаемся где-то?!

— С Настей? — удивляется.

— Можешь с Павликом! — Не сдерживаясь подкалываю. Кто-то же должен его наконец-то воткнуть в эти отношения. Там вроде не так уж и плохо.

59

— Настя через час будет.

— Хорошо. Мила раньше. Подождём.

— Пойду куплю чего-то.

— Давай. Сигарет возьми. — кричу вдогонку Смолу, а сам думаю, что завязывать с этим надо.

По счастливой случайности электриков получилось на утро перенести, потому сегодня почти весь день на пляже проведем. Не знаю даже кто рад больше, Мила в трубку пищала и я параллельно в улыбке до ушей расплывался, что голое тело в руках своих снова ощутить смогу. От одной мысли о ней — по телу разряд проходит. Хочу безбожно её. Всегда!

— Ты и здесь меня опозорить решил? — гаркает гость пиная ногой оставленную мастером красную сумку с инструментами. Та переворачивается, но на удивление ничего не вываливает. — кинув беглый взгляд на неудавшуюся провокацию вальяжно внутрь проходит.

— И тебе привет. — Иду ко входу с отцом разминаясь, цепляю монтерскую сумку и на подмост кладу.

— Когда манатки заберешь свои? — не переставая деловито расхаживать говорит.

— Можете выбросить, ничего нужного там уже нет.

— Я смотрю тебе ничего не надо. Ну-ну. — обгладывая глазами стены и потолки говорит. — Притон?

— Нет. — спокойно отвечаю, уперевшись об стоящий рабочий стол.

— А что? — не может говорить спокойно, даже это выходит с издёвкой. Видно же что интересно, но никогда не признает, нормально не спросит, привычка уже в таком тоне со мной разговаривать.

— Клуб. Кафе. Дискотека. — Привычными для него словами обрисовываю.

— Ха. Я же и говорю — притон. — Насмешливо произносит.

— Что ты хочешь от меня? — выдыхая спрашиваю. Ну так не хочется день себе портить, настроился ведь уже. А тут снова разборки. Благо, сегодня без свидетелей.

— Чье это? — обрисовывает руками, будто не слышал, что тогда Лика сказала. Зажил и решил приехать — убедится? Даже адрес пробил.

— Моё. Моё и друга.

— Ишь какие бизнесмены заделались… — ходит вокруг, мое раздражение как моток раскручивает.

— Что хочешь от меня? — повторяю. Быстрее проясню что надо — быстрее уйдет отсюда. — Хотели чтобы съехал?! Я съехал! Не хожу, не тревожу, не бужу, не объедаю, не бешу… — перечисляю его когда-то озвученные придирки.

— Мать в слезах постоянно…

— Так утешь! — перебиваю не удержавшись! Я при чем?! — искренне не понимаю. Им кроме друг друга никто больше ненужен ведь. Должны выдохнуть с облегчением и меня в покое оставить. Всё.

— Ты с тоном попроще, — ко мне подходит. — Один звонок и эту вашу богадельню к чертям прикроют.

— Пошёл ты! — выравниваюсь, чтобы ростом придавить, я давно уже выше его, и вся накопившееся ненависть с этими словами выйти готова. У всего придел есть! Руки сами в кулаках сжимаются. Но бить не буду. И так извел себя тогда. Не опущусь снова!

— Что? — краснеет тот и изменившись в лице кидается на меня за ворот футболки сгребая. Я не боюсь его уже лет пять, но сейчас он и вправду выглядит настораживающее.

— Я убью тебя гадёныш! Конченое создание. — цедит он мне так близко, что запах его рта чувствую. Гнилью пахнет. Он весь такой. Гнилой. Рад, что на него не похож. Эта мысль на лице улыбку рождает. Отчетливо понимаю, что счастлив от того, что другой. — Смешно тебе? — в бешенство приходит. Трясти начинает. Сорри, но я не могу это контролировать. Вот она истина. — А я ей говорил… — продолжает свое краснощекое повествование, такой мой вид ему явно не нравится. Его разговоры мне тоже, но хочу до конца дослушать, потому и не двигаюсь, пускай скажет всё что хочет и у*бывает наконец.

— Говорил… что никогда тебя не приму! И что она сама жалеть будет, что оставила! Все говорили, все убеждали, что от насильников уроды рождаются. Ты и есть урод! — копьями в сердце несутся. — А что ты думал? — со смешком издевательским. Теперь упивается он. — А мамку твою в подворотне жахнули. Нарик конченый… — добивает.

Руки его от себя сбрасываю, и словно на последнем дыхании в грудь толкаю.

А потом фильм включается, трейлер, нарезки, спецэффекты.

Тот, кого отцом считал — прямо в отца Милы врезается. Но не успев новый выпад ко мне сделать — большие руки его за плечи удерживают. Мила. Девочка моя. Рядом стоит. Лицо белое, искаженное. Давно тут? От этого еще херовее становится. На ватных ногах к ней иду. Кажется ей страшнее от услышанного чем мне. На меня смотрит. В глазах слезы. Пока к ней иду, на глазах боевик разворачивается: Алексей Геннадьевич что-то кричит взбесившемуся, чтобы тот не двигался. Но тот дорвавшись до меня уязвленного, еще бы, двадцать лет в себе носить то, чем можно было запросто меня размазать по стене. Хочет упиваться этим, наслаждаясь каждой моей эмоцией.

Это